Константин Арбенин - Зимовье зверей

Оглуши тех, кто устал от тишины,
Разбуди тех, кто уснул с виной в груди,
Тонкорунным привидением весны
Всё заснувшее внутри разбереди.

Мой голос, мой голубь,
Лети, мой голубь, мой голос!
От неба до неба — вглубь,
Лети, мой голубь, мой голос!

Голос взвешенной утраты,
Сквозь туман и тьму
По невидимому трапу
От неё к нему —

Догони того, кого ей не вернуть,
Объясни всё то, чего не объяснить,
Укажи дорогу, брод, обратный путь,
Путеводную спасительную нить!

Мой голос, мой голубь,
Лети, мой голубь, мой голос!
От солнца до солнца — вглубь,
Лети, мой голубь, мой голос!

Голос истины напрасной —
Лебеда-ковыль,
Забери меня из сказки,
Покажи мне быль!

Даже если неразменная волна,
Высыхая, превращается в глоток,
Как бы ни был полон сказочный финал,
Только жизнь подводит истинный итог.
Мой голос, мой голубь,

Лети, мой голубь, мой голос!
От сердца до сердца — вглубь,
Лети, мой голубь, мой голос!
Лети, мой голубь, мой голос!

Нынче выдалась суровая зима,
Завалил хозяйский хутор снежный наст,
И до срока опустели закрома —
Знать, хозяин съест кого-нибудь из нас.

Это раньше мы с ним жили, как семья,
А теперь мороз сюсюкать не велит.
Нас всего-то — гусь с бараном да свинья,
Значит, выбор, прямо скажем, невелик.

Мы в своём хлеву, как будто на «Титанике»,
Только вместо океана — чернозём.
Но без паники, без паники, без паники!
Мы спасёмся, если ноги унесём.

Нынче правила диктуют холода, —
Где ж вы видели голодный Новый Год?
Нас не баловал хозяин никогда,
А теперь и вовсе пустит нас в расход.

Мы дрожим, как помпеяне на Везувии,
Ждём, когда родимый выпустит парок.
Промедленье — это полное безумие,
Мы спасёмся, если сделаем рывок.

Там в избе уже порядок наведён
И хозяева с утра навеселе.
Чую, братцы, если выход не найдём,
Значит, место нам — на праздничном столе.

Сгинем трое, как в Бермудском треугольнике,
Распадёмся на копыта и рога.
Нищей сытости невольные невольники,
Мы спасёмся, если пустимся в бега.

Приветствую идущих на таран!
Кто долго ждет, тот гибнет в одночасье.
В любой команде должен быть баран,
И лучше, если в должности начальства.

В раздумьях я недолог
И прям, а в остальном —
Вам разъяснит астролог
И скажет астроном:

Я не баран, я овен (гоп-ца-ца)!
Моя мамаша ж — не баранка, а овца.

Мечтатели, считатели ворон
В серьёзном деле не имеют веса.
А вот баран — нужнее, чем барон,
И в сотни раз ценней, чем баронесса.

Должно быть, в пункте оном
Был совершен подлог,
И не в курсах астроном,
Не в курсе астролог:

Им неизвестно, кто был мой отец.
Да мой отец вообще был холодец!

А тем, кто держит под рукой стоп-кран,
Я повторю без всякой пропаганды:
В любой команде должен быть баран —
Баран прожить не может без команды.

Я головастый воин
И крепкий джентльмен:
Таким должен быть овен
И должен быть овен.

А папы-мамы — кто их разберёт,
Когда рогат буквально весь бараний род.
Да здравствует стремленье и напор!
Да сгинут в прах углы и повороты!

Коль встречу на своём пути забор,
Сам продолблю в нём новые вороты!
Отсюда плавно вытекает резюме:
Не плюй на звезды, коли в них ни бе ни ме.

Мы по лесу бредём не просто так,
Пытаемся найти — забота та ещё! —
Чего-нибудь поесть и хоть какой-нибудь барак,
А в идеале — ужин и пристанище.

Бродяжить вхолостую
Нам всем невмоготу.
А ищем мы простую
Звериную мечту.

Но не причуда это
И не баловство.
Мы, звери, ищем лето,
Мы, звери, ищем лето,
Мы, звери, ищем лето,
И мы найдем его.

Когда б меня про лето вы спросили,
Ответил бы, друзья, как на духу,
Что лето — это белая огромная гусыня, —
Ах, как уютно жить в её пуху!

О нет, мой друг, у лета нет лица.
С Бараньей точки зренья — не должно!
А если все же есть, то лето — крупная овца,
И золотом горит её руно!