Василий Бетаки - За полвека

Под синевой сверкнёт огонь, — который не вчера,

А двадцать лет назад зажёг свет нашего костра.

И всё ленивей отдых наш, и молкнет разговор,

Чуть приподнявшись на локтях пошевелим костёр,

А ветер бродит меж стволов, их все пересчитав,

И наши тени по стволам вздымаются из трав,

Чтоб вместе с искрами взлететь туда, где до утра

Пять ярких звёздочек хранят свет старого костра.

Всю ночь, пока наш крепкий сон хранили звёзды те,

Мы и не слушали, что там творится в темноте:

Зубами лязгает койот, вздыхает гризли там,

Или медведь, как человек шагает по кустам,

Звучит нестройно волчий хор и дальний свист бобра, -

А мы — в магическом кругу у нашего костра.

Наутро — сойки ранний крик, или синичий хор,

И свет косой между стволов, как будто тут собор!

Зевнут, потянутся кусты, дыша голубизной,

И — дятла стук среди колонн той готики лесной,

И пробужденье в тишине шиповников и трав,

И день в сверкающем огне родится из костра!

Ну что ж, теперь недалеко — ещё с полмили нам.

Вот поворот, где край болот, Индейский Ключ, а там —

По склону наискось тропа знакомая видна,

Отметила участок наш корявая сосна,

А там… Что? Вверх корнями пни? Гнилых ветвей гора?

Но где ж священной рощи сень, и где алтарь костра?

Вот кварцевой скалы отрог, я руку ранил там.

Но сровнена скала с землёй, кровь глины по краям,

И ржавых папоротников ряд в густой грязи намок,

Но где-то вьётся до сих пор невидимый дымок,

Повсюду, где достанет глаз, след злого топора…

Да, но над этим всем встаёт дым старого костра!

А может, даже бродит здесь хоть кто-то из друзей —

Вернуть потрёпанным сердцам маяк ушедших дней.

Кружит дымок — опять пропал — и вновь, навстречу нам

Свет погребального огня разбросан по кустам.

Надежд и страхов давних дней не унесли ветра,

И двадцать лет не меркнет свет от старого костра!

Но нет: две линии стальных… Попридержи коней:

Белёной станции сарай, платформа, а за ней

Как ленты — рельсы вдоль тропы, и нити проводов,

Бегущих от ствола к стволу по тысячам крюков!

Вот и нашли мы свой Грааль! И кончена игра:

Железный путь — чтоб зачеркнуть след нашего костра…

320.

ПЕЛ ВЕТЕР В КАМИНЕ…

Пел ветер ночной над каминной трубой,

Но о чём — и не знал никто.

А женщина тихо люльку качала,

И вспомнив о том, кого потеряла,

Слезу смахнула тайком и сказала:

"Ненавижу ветер в камине!"

Пел ветер ночной над каминной трубой,

Но о чём — и не знал никто.

А дети шептали, сбившись в кучу:

"Это ведьма летит сквозь ночную тучу,

Вон, волшебной трубы слышен голос могучий,

Очень страшный ветер в камине!"

Вон,

Пел ветер ночной над каминной трубой,

Но о чём — и не знал никто.

А мужчина сидел перед очагом

И ворчал, что снегу полно кругом,

Что дрова дорожают, что стар его дом —

Не прикрыть ли заслонку в камине?

Пел ветер ночной над каминной трубой,

Но о чём — и не знал никто.

А поэт, — ведь в себе он соединял

И детей, и мужчин, и женщин — сказал:

"Как божественен этот небесный хорал,

Этот ветер, поющий в камине!"

321.

КОЙОТ

В росистых сумерках через пашню

(И страшно уйти и остаться страшно!),

Из прерий — то робким шагом, то смелым,

Хромая, крадётся бродяга в сером.

Большелапый, ушастый, виден с трудом он, -

Призрак на фоне тёмного дома.

То замрёт, то в прыжке, нелепом и нервном,

Рванётся чужак — бродяга в сером.

Эй, Карло, старина, вон твой родич на воле!

Пойди, пригласи его в гости, что ли!?

Ну что ты рычишь недостойным манером?

Чужой вам, собакам, бродяга в сером!

Да ладно, бери, что найдёшь, я ведь даже

Согласен и не считать это кражей,

Милостыню бродяге готов подать я,

Четверолапому из Серых Братьев!

322.

МОЛИТВА ВЛЮБЛЁННЫХ

Серые глаза… И вот —

Доски мокрого причала…

Дождь ли? Слёзы ли? Прощанье.

И отходит пароход.

Нашей юности года…

Вера и Надежда? Да —

Пой молитву всех влюблённых:

Любим? Значит навсегда!

Чёрные глаза… Молчи!

Шёпот у штурвала длится,

Пена вдоль бортов струится

В блеск тропической ночи.

Южный Крест прозрачней льда,

Снова падает звезда.

Вот молитва всех влюблённых:

Любим? Значит навсегда!

Карие глаза — простор,

Степь, бок о бок мчатся кони,

И сердцам в старинном тоне

Вторит топот эхом гор…

И натянута узда,