Борис Панкин: Новый Раскольников

Авроры бледен лик. В Неве вода
Хронически мутна. У Мнемозины
Усохшее мурло: глядит сквозь тину,
Игриво корчит рожи. Холода

Отчётливо указывают, что
Тут утром нехрен делать без пальто.
Воистину, нет смысла в сих прогулках.

Ан нет, гляжу, тебя опять несёт
Ловить вчерашний день, в котором — всё.
И голос глух. И сердце бьётся гулко.

догорай моя лучина, облезай моя личина,
остывай мой капучино, зарастай прудок травой.
нет кручины без причины, рождества без чертовщины,
естества без матерщины, утро стынет над невой.

плесневеет кофе в чашке, зябнет мусор на апрашке,
бомж туберкулёзным кашлем клянчит денег на пропой.
я сижу медитативно, мне не грустно, мне противно
от клинической картины: «ты да я, да мы с тобой».

чья-то бритва бредит горлом, кто-то тщится быть весёлым,
а тебя прожечь глаголом — всё равно, что головой
бить в дубовые ворота (по сизифу и работа).
впору встать и крикнуть что-то типа: «фак ю, я не твой».

только это будет ложью. труден путь по бездорожью.
отдаются в сердце дрожью, болью, ноющей, тупой,
эти стрёмные расклады. мне немного в жизни надо,
но с тобою нету слада. «ты да я, да мы с тобой».

отвали моя черешня не маячь
я убит тоской нездешней до утра
воды вешние отходят тонет мяч
в чёрной речке завершается игра
у фатального дракона по весне
открывается саркома хрен бы с ним
перепончатые крылья на спине
прорезаются и прорастает нимб
что на фоне небелёного холста
на рога похож из книжки про чертей
зарастай моя тропинка вырастай
вдоль хребтины гребень спинный новостей
ожидаючи не выйдешь со двора
в данном виде скажут бредит наяву

я убит тоской нездешней до утра
да и утром тоже вряд ли оживу

всё дело в цене…
ты знаешь, когда уйду,
не плачь обо мне.
мне будет легко в аду.

фигляр и трюкач
пусть створки сомкнёт дверей.
ты только не плачь,
тем более не жалей.

и пусть в горле ком.
пусть ангел трубит отбой.
мне будет легко,
труднее стократ с тобой.

сгорая в огне,
в холодную немоту…
не плачь обо мне,
мне будет легко в аду.

девочка неженка лакомка лёгкая грусть
жест неуклюжий три четверти узкая кисть
Вы мне не снитесь и я Вам по счастью не снюсь
и за…шибись.

не валила б ты, милая, со своей головы на здоровую,
а собралась бы с силами и сходила бы, скажем, в столовую,
да поела бы супчику или рисовой кашки с компотиком.
нет, ты сохнешь по субчику — инфантильному злому невротику.

да ничем не питаешься, кожа стала прозрачной, пергаментной.
так ты скоро истаешь вся, — это глупо, чревато, неправильно.
ненаглядный твой, видишь ли, наигрался, в тебе не нуждается.
да, по меркам-то нынешним, — это норма, резонно ли маяться?

не пора ли, родимая, прогуляться, отвлечься, развеяться?
вся трагедия — мнимая, устаканится всё, перемелется…
что ж ты маешься, бедная? — взор лишён любопытства и радости.
это, знаешь ли, вредно для выживания в данной реальности.

эти игры с фантомами, миражи вожделений и призраки.
все симптомы знакомы мне, налицо все приметы и признаки.
эти схемы — негодные, эта, детка, модель — беспонтовая.
не валила б ты, родная, со своей головы на здоровую.

Пойди туда, откуда труден путь
Обратно… Нет. Не так. — Возврата нету.
Дойдёшь до переправы, дай монету —
Обычный медный грош. И не забудь! —

Харон не любит жадных. Проскользнуть
На шару не удастся. Что ты! Где там!
Искатели халявы, канув в Лету,
Попали так конкретно — просто жуть!

А ты не из таких. Придя к парому,
Скажи, что ты оплатишь всё сполна.
Какой тут торг — невелика цена.

Удачлив будь. Велением влекомый
Дойди. И помни, что в конце пути,
Аид тебя, как пить дать, приютит.