яшка казанова - стихи

там нет ничего от того, чем ты хотел бы казаться.
ты – трус, мой хороший, ты – нежный безвольный заяц

в моих ладонях, которые легко переносят уголь.
в моих рифмульках, которые сбиты так тесно и туго,
что мне бывает совсем неловко дышать, словно в корсете.
вот и новая осень, было б чего посеять...

и после – сжать ладонью, как тело любимой, восторженно.
ах, как в первую брачную ночь, задыхаясь от вдохновения.
брожу по улочкам: воздвиженка, якиманка, остоженка...
соломенная сторожка, неумытая, тихая... верная...

влюбленность номер сто семь, как и прежде – в самоубийство.
ха... сердце – уже не кулачок кровавый, но – бицепс,
закаленный – и сломанной женщиной, и другою, пьяной.
бицепс, обласканный и пальчиками, и репьями,
сжатый бедрами так, что неловко дышать, словно в корсете.
вот и новая осень, было б чего посеять...
2001/09/20

николас эрфе и николас доули
стали друзьями, да только надолго ли?

новый учебник истории ноет
новую песню. в плаще казановы

с окурками мятый прогноз на неделю
гороскопический. чтоб мы ни делали
звезды рассадят в порядке детсада:
садо на мазо и мазо на садо.

гигроскопический фантик ирисный
с ее телефоном. слезинки под линзами
копятся, длятся, стекают – осанна!
как мне не нравится имя... (ну, хором!)

гигроскопический. семь геркулесов
воюют с желанием сдаться. не лезу я
в эти мальчишечьи игры. досадно:
садо на мазо... ах!... мазо на садо.

маму – на мыло. садовника – в койку.
что делать с нежностью? Вы мне напомните.
теплые руки. гусиное сало.
ангина. горячка. и мазо на садо.
воет сирена надсадно! надсадно!

ха, повезло несказанно: на самой
важной страничке закончилась книшшка.
2001/09/25

она говорит: ну что ты что ты...
не убивает, неа.
на улице мокро. зонты – как шторы.
в преддверии первого снега
к метро несутся десятки дядек,
тетек и прочих сумок.
она говорит: оставайся блядью,
наверняка, не засудят.
тут любят блядей в золоченых рамах
на столиках для закусок.
она говорит: я останусь рядом.
я тоже хочу искусства.
и мы, на двоих поделив любовно
какие-то там награды,
поем о третьей (тело любое)...
вдвоем, в золоченых рамах.
2001/09/25

вот что странно: повсюду была не я.
не я глотала дешевый коньяк.
и губ ее перечных якобы яд
был тоже сцежен совсем не в меня.
+ не я боялась, что чай остыл –
ты кашляешь, что развели мосты,
что невские девочки ближе богинь,
что скажешь однажды не мне: «не покинь!»
+ не я забывала их имена,
коньяком из строчки второй пьяна;
не меня проклинали, когда темно
и болели тоже не мной не мной.
+ не я подарила ей два ребра
(щедрей, чем богу) за стыд и брань,
за перец выше помянутых губ,
за слабое сладкое «нет, не могу»...
не я – по ямам и по репьям.
но сейчас-то что нам до этих ям
и этих колючек. душа моя,
представляешь: повсюду была не я.
2001/09/25

нева волочилась беременной сукой.
четвертые сутки. теряла рассудок,
но все-таки шла. бесполезно и вязко,
рожая попутно щенков водолаза,
ньюфаундленда.
нет. да.
нет. да.

ты – девочка-яблоко. девочка-ссылка
в сибирь. ты не можешь быть взрослой и сильной.
а я утешаю тебя, малолетку,
неву беспорядочно путая с летой.

пока. очевидно, так проще обеим.
нева волочилась и песьи побеги
кусали мне ноги московским бронхитом
в истерзанной дымом, смоленой и хилой
клетушке грудной.
еще по одной и...
в общем, до следующих встреч.
2001/09/26

самоубийство – медленный процесс.
и, следуя чужому алгоритму,
я выдираю имена принцесс,
горошины пихаю под перину.
горошины, бобы, соски, как плод
засохшего стручка из подмосковья.
его сорвали в августе. тепло
чуть-чуть цвело, но увядало. вскоре
за горло – осень.
2001/10/19

девочки сонечки. сонные девочки.
девочки солоновато-сосновые.
замысловатое «здравствуйте, деточка» –
так заплетаются: слово за слово. я
нежным волчариком вою. по чаячьи
невский прибой отпевает утопшего
мертвые запонки, даже не чая – чьи
тонкие венки увядшие. toshiba,
жесткое порно (прости, что цитирую)
девочки сонечки любят по-взрослому:
белое поле с простывшими титрами,
кожа, сеченая юными розгами.