Алексей Евтушенко - Избавление

Всегда на завтрак получая булку.

Валяются приметы на пути.

Еще вчера я мог бы догадаться,

Что мне давно минуло восемнадцать,

Сумел бы над собою посмеяться,

Захлопнуть ночь – ни выйти, ни войти.

Наука впрок. И не о чем жалеть.

Какие песни пели за столами!

Желания исполнятся на треть —

Хватило б силы отодвинуть смерть,

Когда она посмеет… между нами.

Зайду погреться в тесный полумрак.

Две кружки пива – ровно по карману.

Погаснет снег, стемнеет кое-как.

Я обхожу прохожих и собак —

Весь предвкушепье нового обмана.

Изгиб пространства предопределен

Загадками живого воплощенья

Непонятых, недвижимых времен

Истории – потомкам в утешенье.

Всё в камне, в переулке, во дворе —

Умен читать магическую книгу.

Умей терпеть, не поддавайся крику —

Так чернят осень в позднем ноябре.

Замри вот здесь, напротив старых стен.

Замри, как есть – от боли до улыбки.

Мгновения соеднненья зыбки,

Легко спугнуть начало перемен.

Я сам ни разу не определил

Секундомером узкий промежуток…

Вдруг древний город вздрогнул и застыл.

Неузнаваем. Независим. Жуток.

Сгустилась в человека чья-то тень,

И морда льва осклабилась клыкасто,

Сигнальный факел заметался часто,

И я поставил ногу на ступень…

Подъем, в бойнице – узкая звезда,

За лесом свет какого-то пожара.

Врагу придется повернуть назад-

По всей округе сожжены амбары.

Стою один на каменной стене.

Давно привык, над крышами не страшно.

Иное дело – выжить в рукопашной

И бой закончить на чужом коне.

Бывает, ловко отведешь удар,

Уже другой свистит в лихом замахе.

И будь ты трижды млад иль трижды стар —

Живое тело под стальной рубахой.

И сильных протыкают ни за грош,

И слабых убивают в беспорядке.

Едва Марин "Аве" пропоешь,

Едва украдкой дух переведешь,

Глядишь, а смерть уже хватает пятки.

Дай Бог нам счастья. Горожане спят,

Луна идет – бессменный Стражник ночи.

Недавно кости выбросил на "пять",

И мне партнер несчастье напророчил.

Кому-то нужно города беречь.

Не стены – люди лучшая защита.

На будущей войне не все убиты,

Поскольку честно выкован мой меч.

Да, девушка! И девушка была.

Стройна, конечно, неглупа, красива.

Я пил портвейн молдавского разлива,

Все остальное осень приплела:

Дожди, туманы, лунные глаза…

Прижала блажь. Откуда столько пыла?

Она меня за скромность не любила,

Но я себе ни в чем не отказал.

Всё помнится, цветы, Гоген, Амур,

Небрежный локон, тонкое колено.

Индийский чай, влечение… Но – чур!

Борюсь с похмельем, как топор с поленом.

Конец один: диплом. Работа. Муж.

Я избежал страдания и боя,

Кружил вокруг поэзии, женщин, луж

И ветра ждал, и неба под собою.

И блажь уже, казалось, позади —

Она внизу, спиной ко мне и птицам.

Еще Любовям суждено случиться,

Еще по жилам юность загудит.

Асфальт, фонарь, чуть начатая ночь —

Подлунной сцены скудное убранство.

Готов был даже Музу приволочь

И, как шарманщик маленькую дочь,

Заставить петь под окнами романсы.

Похолодало… Слушай, не спеши.

Мне одиноко на кривом бульваре.

В такую ночь недолго согрешить —

Луна в зените, голова в угаре.

Нет никого па сотню лет вокруг:

Убийцы, недоучки да калеки.

Ты мне лицом напомнил человека,

Который птиц умел кормить из рук.

Он думал, можно честно побеждать…

Признайся, я пока не постарела?

Дала в дорогу хлеба и деньжат…

Быть может, пуля мимо пролетела?

Колода карт и кофе натощак,

А он – по слухам – спит в земле далекой…

Дробимый, ненаглядный, синеокий!

Семь лет назад вернуться обещал.

Я истово молила о любви

Луну, апрель, прохожего и Бога.

Шептала: "Я готова, позови…

(Девчонка-две-косички, недотрога).

Терпенья чаша выпита до дна.

Могу рожать. Умею веселиться.

Чего тебе, молоденький, не спится

Не видишь, что ли – женщина одна?

Иди сюда. Поговори со мной.

Дай руку мне. Ну, что же ты? Смелее…

Пусть не бывает счастья под луной,

Но этот город утешать умеет".

Всего минута – площадь пересечь.

Сердечной мышце – сорок сокращений.

Лишь ощущенье верности сберечь