Адам Мицкевич - Стихотворения и поэмы

Во всем былом и будущем туманном

Еще остался мирный край, однако

В котором счастье есть и для поляка:

Край детства, с нами неразрывно слитый,

Как первая любовь не позабытый.

Он не отравлен горьким заблужденьем,

Не омрачен бесплодным сожаленьем,

Не затуманен времени теченьем.

О, если б сердце улететь могло бы

Туда, где я не знал ни слез, ни злобы,

Где, как по лугу пестрому, по свету

Бродили, радовались первоцвету,

Топтали белену, а трав целебных

Не избегали на лугах волшебных.

Тот край счастливый, небогатый, скромный

Был только наш, как божий мир - огромный.

Все в том краю лишь нам принадлежало,

Все помню, что тогда нас окружало,

От липы той. что на холме росла там

И зеленью дарила тень ребятам,

До ручейка, бегущего по скатам,

Все было близко нам и все знакомо

Вплоть до границы, до другого дома.

Те земляки, покинутые нами,

Одни еще остались нам друзьями

Союзниками верными навечно.

Кто жил там? Мать, сестра, еще, конечно,

Приятели; когда мы их теряли,

Как долго предавались мы печали!

И не было конца слезам, рассказам...

Там к пану крепче был слуга привязан,

Чем муж к жене в иных краях. Там, в Польше,

Солдат о сабле сокрушался дольше,

Чем брат о брате здесь. Там горше втрое

Оплакивали пса, чем здесь героя.

Друзья мои, лишь в руки взял перо я,

За словом слово в песню мне бросали,

Как в сказке журавли, что услыхали

Над диким островом в стране тумана

Крик заколдованного мальчугана,

По перышку бросали, по другому,

Он, сделав крылья, долетел до дому.

Дожить бы мне до радостного мига,

Когда войдет под стрехи эта книга,

Чтоб девушки за пряжею кудели

Не только бы родные песни пели

Про девочку, что скрипку так любила,

Что и гусей для скрипки позабыла,

Про сиротинку зорьку-заряницу,

Что на ночь глядя загоняла птицу,

Чтоб взяли девушки ту книгу в руки,

Простую, как народных песен звуки.

Бывало, предавались мы забаве

Под липою валялись на отаве,

Читая о Юстине и Веславе,

Садился эконом за столик рядом,

А то и пан, коль проходил он садом,

И не мешали чтению, порою

Нам объясняли то или другое,

Хваля хорошее, простив дурное.

И ревновали мы поэтов к славе,

Еще гремящей там, в лесу и в поле,

Хотя не увенчал их Капитолий

Но рутовый венок, сплетенный жницей,

Лаврового венка милей сторицей.

* * *

От самого себя меня оборони!

Сквозь письмена твои я зрю в иные дни,

Как солнце сквозь туман, который золотою

Нам мнится пеленой, а солнце - слепотою.

Но тот, кто зрячей солнц, жемчужный тот туман

Воспринимает как очей самообман.

Лучом моей людской и солнечной зеницы

Пронзаю глубь твою, тянусь к твоей деснице

И.вопию: "Открой мне тайн твоих темницы!"

Узнай про мощь мою - ты равен только ей

Премудростью своей и волею своей.

Не знаешь своего начала? Так и племя

Людское своего не помнит появленья.

Чем занят ты? В себя извечно погружен.

И род людской - в своих делах погряз и он.

Для мудрости своей ты сам непознаваем,

И мы о нас самих в незнанье пребываем.

Не знаешь ты конца - и мы не можем знать,

Умеем, как и ты, делить, соединять.

Ты - разный, ну и мы умами несводимы,

Един? Ну что ж, и мы - сердцами мы едины.

Ты мощен в небесах, мы звезды числим там;

Всевластен на морях - мы бродим по морям.

Ты, что сияешь без восхода и захода,

Чем отличён, скажи, ты от людского рода?

Воюешь на земле и в небе с сатаной?

Воюем мы в себе и боремся с собой.

Однажды ипостась ты принял человека,

На миг - или таким ты пребывал от века?

[1835 - 1836]

РАСКАЯНИЕ ПРОМОТАВШЕГОСЯ

О, сколько вас, приятелей, подруг,

В очах, подобно звездам, промелькнуло.

К моим рукам тянулось столько рук!

Ни разу сердце к сердцу не прильнуло.

Проматывал я сердце, как казну

Младой транжир. Но должники, не каясь,

Сбежали. Можно ль ставить мне в вину,

Что стал приметлив, что остерегаюсь

Довериться сомнительным рукам?

Прощайте вы, прелестницы, прощайте,

Знакомцы юности - прощаю вам!

А крохи, уцелевшие на счастье,

До времени я прячу, юный мот.

Уже о старческом забочусь хлебе...

Нашел того, который часа ждет,

Чтоб отплатить с лихвою... Он на небе!

[1835 - 1836]

* * *

Прясть любовь, как шелкопряд нить внутри себя снует,

Источать из сердца, как льется из земли ручей,

Развернуть, как златобой, что из зернышка кует

Золотой листок; впитать в глубину души своей,