Наум Коржавин - На скосе века

Рвусь… Но это — пустое,
Я отпасть — обречён.
Я ведь отдан конвою,
А конвой — ни при чём.

Он сейчас на работе,
На опасном посту.
И его не заботит
То, что я отпаду.

Хоть кричи — глушь сплошная,
Не услышат… Завяз…

Будет день — я узнаю:
Так Господь меня спас.

Вырвал с кровью, исторгнул
Против воли души
Из трясины восторгов
И прельстительной лжи.

Бросил в холод, в бессилье,
Мглу на голой земле.
Или проще — в Россию:
Вся Россия во мгле.

Чтобы ночью глухою,
Находясь вне игры,
Видел свет над Москвою
Из России — из мглы.

С теми, с кем я в неволе
Был сведён на позор,
Чьей я жертвовал болью
Так легко до сих пор.

Чтоб открыл: «Как ни мерь ты,
Кто ценней для страны —
Перед жизнью и смертью
Все мы горько равны.

Как пред хлебом и стужей…
И что Богу видней,
Кто здесь лучше, кто хуже
И что значит «ценней».

И предстанет иначе
Каждый срыв и порыв.
И я стану богаче,
Свою малость открыв.

Словно воздух свободы
И реальность пути,
Словно точку отсчёта,
От которой расти.

…Прорасту!.. Но однако
Не сейчас и не тут,
Где меня к вагонзаку
Так поспешно ведут.

Где, забыв свои мысли —
Всё, чем жив и дышу,
Я как будто из жизни
Навсегда ухожу.

Как столица ночная,
Погружаюсь во мрак…
…Я пока ведь не знаю,
Что всё это — не так.

Что, разбитый и слабый
И лишённый души, —
Я иду по этапу
К откровенью от лжи.

Сбитый с толку и с места
И не зная, в чём свет…

Мне и то неизвестно,
Что чрез несколько лет
Вдруг засветятся годы
Переменой в судьбе,
Робким светом свобода
Нас потянет к себе.

И из ссылки сибирской
Как хотел, как мечтал,
Впрямь вернусь пассажирским
Вновь на этот вокзал.

В жажде веры и братства,
К схватке мыслей и чувств.
Буду верить… Теряться…
Вдохновлюсь… Заверчусь…
И открою в смущенье,
Что свобод торжество —
Не конец, не решенье,
А начало всего.

Всех вопросов на свете
Всяких «мы», всяких «я»,
И трагедий… Трагедий
Самого бытия.

Вечность мрака и света,
Бесконечный их бой…
Лишь ударясь об это,
Стал самим я собой.

В этом — жизнь… И простая
Мудрость правды земной,
От чего ограждает
Нас штыками конвой.

Чем на время встревожит
Странных лет благодать.
От чего нас и позже
Вновь начнут ограждать,

Из преддверья свободы,
Тряханув без затей,
Снова в тусклые годы,
Как в тупик у путей.

В глупость, в страх, в недоверье…
Сбив, пустив под откос
Тех, кто, веря преддверью,
Стал свободен всерьёз.

Возвратилась на место
Стыдных лет колея,
И важнее протесты
Вновь, чем смысл бытия.

Но пока я — у края,
Крест стоит на судьбе.
Я по шпалам шагаю
В подконвойной толпе.

И одно мне известно —
Что не будет легко.
А до всяких протестов
Так ещё далеко.

Что, ступая на гравий,
Впопыхах, на бегу,
Я пока и представить
Дальних бед не могу.

Да и помня, что еду
Гибнуть в снежном краю,
Я бы счёл эти беды
Неустройством в раю.

Вот дошли. Ноют ноги.
Давит плечи пальто.
Я в начале дороги,
И не скажет никто,

Что она — пусть непросто,
Пусть и сам согрешу —
Заведёт меня в Бостон,
Где я это пишу.

Где не думал я сроду
Жить, где тяжек мой сон…
Где чужою свободой
Щедро я наделён…

Где — хоть помню всегда я,
Чем обязан я ей, —
Всё равно не хватает
Мне свободы — своей.

И друзей — в чьём сознанье,
В чьих глазах негасим
Острый смысл пониманья,
Что над бездной висим.

Всюду — дома, в изгнанье,
В тюрьмах, в райских местах…
Суть не в бездне — в сознанье:
Бездна рядом и так.

Мне сознание это —
Жизнь в извечной игре.
Без него как бы нету
Смысла в зле и добре.

И в защите свободы…
От кого и к чему? —
Если движутся годы
Так спокойно во тьму.