Габриэла Мистраль: Избранные стихи

Вторая книга Габриэлы Мистраль, в которую, наряду с новыми стихами, вошли циклы "Ронды" и "Колыбельные песни" из книги "Отчаяние". Некоторые литературоведы не считают это издание новой книгой Габриэлы Мистраль именно потому, что большинство включенных в нее произведений взяты из "Отчаяния", а новые стихотворения из "Нежности" были в дальнейшем включены в ее другие сборники. По этой причине историки чилийской литературы расходятся во мнении относительно количества книг, созданных великой поэтессой. Сама Габриэла Мистраль отозвалась о сборнике "Нежность", как о книге для школьников, в которой "нет ничего особенного, но детям она на пользу и в ней здоровый дух".

"Счастливчик"

Кецаль -- священная птица древних майя и атцеков, обитает в горных тропических лесах Мексики и Центральной Америки. Изображена на гербе Гватемалы.

"Хоровод древа сейбы"

Сейба -- тропическое дерево, растущее в странах Южной Америки, а также в Азии и Африке. Достигает высоты в 30--45 метров и имеет у основания мощные корни-контрфорсы.

"...песнь поют Деборы...". Дебора (иначе -- Девора) -- пророчица, предводительница израильских племен. Ветхий Завет. Книга Судей, 5. Песнь Деворы и Барака.

"Бабочки"

Долина Муса. Примеч. Г.Мистраль: "В Колумбии долина изумрудов и бабочек, которую называют "Чудо цвета".

"РУБКА ЛЕСА". Буэнос-Айрес: Эль Сур, 1938.

Третья книга Габриэлы Мистраль. Инициатива издания принадлежит Виктории Окампо (1890--1979) -- известной аргентинской писательнице, эссеисту, издателю одного из лучших латиноамериканских журналов "Эль Сур". В книгу вошли стихи, написанные поэтессой во время ее поездок по странам латиноамериканского континента и ее жительства в Европе. Г.Мистраль считала эту книгу более значительной, чем "Отчаяние", гордясь тем, что в ней "латиноамериканские корни". Книга посвящена Пальме Гильен, секретарю и другу Габриэлы Мистраль, а "в ее лице милосердию мексиканской женщины".

"НА СМЕРТЬ МАТЕРИ"

Этот цикл, куда, помимо "Ноктюрна поражения" и "Снятия с креста" Габриэла Мистраль включила еще шесть стихотворений, сопровождается следующим авторским комментарием: "Она стала мне долгим и мрачным пристанищем, сделалась страной, где я жила пять, а то и семь лет: страной возлюбленной, ибо это -- смерть моей матери, страной ненавистной -- ибо душа моя, пошатнувшись, рухнула во тьму долгого, затяжного религиозного кризиса. Нет ни блага ни красы в так называемых "плодах скорби", я их не пожелаю никому. Теперь, по возврату из этой жизни в непроглядном мраке, я скажу вновь, как в конце "Отчаяния" похвальное слово Радости".

"Ноктюрн поражения"

Стихотворение имеет собственный авторский комментарий: "Я не только в письме, но и в повседневной речи с удовольствием употребляю множество архаичных выражений и слов, но лишь те, что по-прежнему живы и смысл их внятен. Сказала -- множество, однако далеко не все, хотя они так и просятся на язык. Увы! Приходится жертвовать ими в угоду "антиархаистическим" особам, которые станут меня читать. В нашей Америке это, как правило, -особы столичные. Латиноамериканская деревня -- а я росла в деревне -- говорит на том современном языке, который густо насыщен архаическими словами и оборотами. Город, читающий ученые книги, полагает, что я выуживаю всю эту архаику из стародавних классиков. Но эти урбанистические особы глубоко заблуждаются".

"Я и Виккентием Твоим не стала...". Святой Виккентий, Винсент де Поль (1581--1660) -- французский священник, основатель конгрегации Лазаристов и Дочерей милосердия. В 1660 г. причислен к лику святых.

"Снятие с креста. Ноктюрн"

Стихотворение посвящено другу Габриэлы Мистраль -- Виктории Окампо.

"Два ангела"

Одно из программных и наиболее известных стихотворений Г.Мистраль. Написано в 1937 году в Лиссабоне, где Мистраль находилась на дипломатической службе.

"Гимн тропическому солнцу"

В книге "Рубка леса" это стихотворение вместе с четырьмя другими идет под рубрикой -- "Два гимна". Габриэла Мистраль дает к нему следующее примечание, чрезвычайно важное для понимания ее видения особенностей латиноамериканского литературного процесса: "После эпической медной трубы (скорее напоминающей слоновий хобот) наших романтиков, которые переняли у Кинтан{5} и Гальегосов{6} все их жесты и манеры, у нашего поколения возникла стойкая неприязнь к пространным гимнам, в их мажорном звучании. Вот тогда-то и явились флейты и свирели не только из стеблей маиса, но из ячменя и даже риса.

Минорный лад пришелся ко времени и подарил нам самые задушевные, да, пожалуй, самые чистые песни. Однако, мы, похоже, вот-вот коснемся жалкого дна ювелирного штукарства... А тем не менее, когда перед твоими глазами памятники, созданные индейцами, или вершины Кордильер, начинаешь тосковать по сильному вольному голосу, который, не убоявшись, сумел бы сродниться с этим величием".