Всеволод Емелин - Götterdämmerung - cтихи и баллады

Наподобие Распутина
Он маячил тут и там.
Он и президента Путина
Посадил на шею нам.

Он безумствовал неистово,
Словно дикий печенег.
Он охранников Гусинского
Сунул мордой прямо в снег.

(Кстати, и тебя касается,
Слышь, Испания франкистская?
Отдавай назад, красавица,
Драгоценного Гусинского).

Разгулялись стаи серых псов
По стране моих родителей
И в коробках из-под ксероксов
Достояние расхитили.

Об меня все ноги вытерли,
Растащили нефть и золото,
Доорался я на митингах
На свою седую голову.

Надрывая свои силы,
Строил виллы пидарасам я.
Не забуду до могилы
Девяностые ужасные.

Пил отраву без закуски,
Побирался на помойке я.
Не забудут люди русские
Девяностые жестокие.

В это время пили виски
И ласкали тело женское
Березовские, Гусинские,
Ходорковские, Смоленские.

Шли могучие и гордые
И сверкали, как алмазы,
И устраивали оргии
В штаб-квартире ЛогоВАЗа.

Только лопнуло терпение,
Разогнали паразитов.
Верно говорили древние:
“Мунди глория транзит”.

Унес ветер, словно листья,
Девяностые продажные,
И чекисты в руки чистые
Взяли нефтяные скважины.

Воры выправили ксивы,
Что, мол, жертвы Холокоста мы.
Не вернуть им дни счастливые,
Не вернутся девяностые.

Отберем дворцы с удобствами
И вернем народу денежки.
Не вернутся девяностые,
Все не будет как при дедушке.

Пусть меня зароют в землю, как
Вымершего звероящера,
Нам бы только вот преемника,
Чтобы, значит, настоящего.

З.Ы. (Послесловие автора)
Розни я не разжигаю,
Всех люблю на свете я.
Двести восемьдесят вторая
Не губи меня статья.

Данный текст не юдофобный,
Я за дружбу рас и вер,
Есть евреи превосходные,
Абрамович, например.

Он трудящихся не мучает,
Он не пиздит все подряд,
Он главенствует над чукчами.
Те его боготворят.

Давно отвыкли от сюрпризов мы,
Сыны трудящегося класса,
Уж двадцать лет как в телевизоре
Одни евреи с пидарасами.

На свете нет печальней повести,
Меня несчастней нет создания,
Но давеча смотрел я новости,
И содрогнулось мироздание.

Идет начальственная оргия,
Блестят лоснящиеся лица,
Все бюрократы толстомордые
Сплошь проходимцы и мздоимцы.

Сидели важно, как бароны,
Дремали и жевали тихо.
И вдруг прорвалась к микрофону
Простая русская ткачиха.

Скорее в “скорую” звоните,
Вся голова моя в тумане,
Я двадцать лет ткачих не видел
На вашем “голубом” экране.

Как шемаханская царевна
Или как горьковская “Мать”,
Она о самом сокровенном
В лицо отважилась сказать.

О чем мечтали миллионы,
О чем журчали водопады,
О чем в ночи шептались клены
И Кельна дымные громады.

Сказать о том, что всей страною
Хранилось бережно в груди —
Не уходи! Побудь со мною!
Не уходи, не уходи…

Меня вы свяжете, как психа,
Но не понять вам ни хуя
Раз на экране вновь ткачиха —
Вернулась молодость моя!

Юрий Михалыч! Я вам закладываю
Не по службе, а по душе.
Юрий Михалыч! Злодейский заговор
Будет реализован и реализуется уже.

Юрий Михалыч! Вас наебали!
Отберите у них бюджетные средства назад.
Под маской “поэтического биеннале”
В Москве готовится очередной гей-парад.

Прочтите их книжки, одну или обе,
Куда там целующимся милицанерам.
Я понимаю, что у них мощное лобби,
Но вы ж не мальчишка, а все-таки мэр нам.

Будут со сцены нестись матюки
И показывать неэррегированные пенисы,
А вокруг будут рыдать старинные особняки
И руки ломать тополя есенинские.

Будут курить фимиам фальшивым кумирам,
Будут изрыгать на все святое хулу,
А моя резная, узорчатая лира
Будет без дела пылиться в углу.

Против оргии этой зловещей,
Чтобы они тут все жрали и ржали,
Я как московский налогоплательщик
Категорически возражаю!