Всеволод Емелин - Götterdämmerung - cтихи и баллады

Я не враг, я просто овощ,
Пострадал морально я [8] Вариант: Пострадал анально я. .
Увези меня, техпомощь,
Служба коммунальная.

Не хочу быть вурдалаком,
Буду пить один кагор.
Выведи меня из мрака.
Выведи, ночной дозор!

P. S. Юрий Михайлович Лужков!
Не мучь ты древнюю столицу.
Не задирай ее покров.
Под ним такое шевелится…
Вой техногенных катастроф,
Крах миллиардных инвестиций
Покажутся игрой в “Зарницу”,
Когда всплывет из тьмы веков
Спор темножопых с светлолицыми.

Ни морошки моченой не просил, ни ухи,
Но зато Шахаду сформулировать смог.
Тяжело ты, пожатье чекистской руки,
Вот дозиметром меряют лондонский смог.

На британской земле мусульманский обряд
Над российским конвойником беглым,
И не в цинковый даже, а в свинцовый бушлат
Обряжают лимонное тело.

Над его головой не читают псалтырь,
Только плачут Гольдфарб и Ванесса Редгрейв,
Муэдзин свою песню поет, не снегирь
Да и вовсе не водится там снегирей.

А на кладбище тесном — сплошной Пакистан:
Саркофаг, а не крест на могиле,
Чтобы Лондон Чернобылем новым не стал,
Даже труп обмывать запретили.

И, смотря на весь этот мультикультурализм,
Где слились все народы, традиции, веры,
Я подумал, что есть наша жизнь?
И понял: она есть химера.

Ты ж воронежский парень, пошедший в менты,
К всемогущей Конторе в сыночки,
Ты такой же, как все, ради лишней звезды,
Отбивавший подследственным почки.

Нам сейчас даже трудно представить себе,
Ожидала какая карьера
В сверхдержаве, сидящей верхом на трубе,
Молодца ФСБ-офицера.

Как Наташа Ростова на первый свой бал,
Ты стремился ворваться скорее,
Но Господь испытанье тебе ниспослал
В виде миллиардера еврея.

Словно Фаусту дьявол, тебе, день за днем,
Он лапшу свою вешал на уши.
Интересно, успел ты подумать о нем,
Поглощая последнее суши?

Подполковник! Ты вел себя как гимназист,
Когда шел не своими ногами
На волшебный, заманчивый дудочки свист
Крысолова из города Гаммельн.

Самолет прилетел, ты выходишь на трап,
А внизу тебе рукоплескают
Березовский, загадочно-мутный Гольдфарб
И артист, понимаешь, Закаев.

Александр, дорогой, как тебя развели,
Посулили златые ведь горы,
А когда улетел ты с родимой земли,
Так к Закаеву взяли в шоферы.

Так играет людьми беспощадно судьба,
А реальна лишь честь офицера,
Наша Родина и нефтяная труба,
Остальное же все — химера.

Литвиненко сейчас не лежал бы, как пес,
Изотопом каким-то убитый.
Если бы принимал те доклады всерьез,
Что читали в Москве замполиты.

Что сказать вам о жизни? Етить ее мать!
Пока глотку не сжег мне полоний,
Из нее не устану я громко орать:
Не водитесь с евреями, гои!

Когда часы над столицей
Готовы пробить двенадцать,
Дозвольте к вам обратиться,
Пока не успел нажраться.

Двенадцать без десяти,
Давайте стакан осушим,
Чтоб как-то хоть подвести
Черту под годом минувшим.

Ужасно удачный год
Случился при всем при этом:
Валютой налился Стабфонд
Продвинулись нацпроекты.

И мне вот тут предложили
Написать для журнала “Афиша”.
Как пуля прошла навылет
И напрочь снесла мне крышу.

Придется всю жизнь, наверное,
Мне купаться в деньгах и славе,
Но все же о людях бедных
Мы забывать не вправе.

Не надо французских вин,
Водки родной налей
За тех, кто не кокаин,
А дешевый нюхает клей.

Кто Новый год не в клубе
Встречает, как вы, пидарасы,
А в грязном подземном кубе
В камере теплотрассы.

Не пейте паленой водки,
Не ешьте эстонских шпрот.
И если вам повезет-таки,
Вы встретите Новый год.

Следующий тост за счастье,
Чтоб в наступившем квартале
Как у меня в 5-м классе
Цены на нефть стояли.

Сижу у себя в пенхаусе
И пью “Чивас Регал”,
И только одно мне не нравится,
Кто-то ковер обрыгал.