Джон Толкин - Легенда о Сигурде и Гудрун

«Резки и грубы
Речи валькирии!
О мужеубийца,
С мечом вместо сердца!»

«Будь меч мой со мною,
Мертвым бы пал ты —
За обеты облыжные,
За обман содеянный!

Один лишь любим мной —
Лучший из воинов;
Обещалась обетом я
Обручиться с тем лишь,
Обручиться с одним лишь,
Кто огнь пылающий
Одолеет отважно.
Отступница днесь я!

Отступница, лгунья,
Обесчещена Брюнхильд!
Любви лишилась,
Лют ее жребий!
Не звучать впредь в залах
Звонким напевам,
Королева под свод твой
Не ступит отныне!»

Так страждала Брюнхильд
На скорбном ложе,
Долго стенаньями
Дом оглашался:
Грозила Гуннару,
Гудрун чернила,
Хёгни хулила,
Хороня дружбу.

С полеванья Сигурд
В палаты вернулся —
Света нет в стенах,
В сердцах — тревога.
Зовут его к Брюнхильд —
Залечивать горе.
Скрепивши сердце,
В спальню пошел он.

«Славься, о солнце
И свет денницы!
Спать довольно,
Скорби да сгинут!»

«Спала на скале я —
Сон нейдет ныне!
Подлый предатель,
Будь проклят навеки!»

«Что за горе гнетет тебя,
Госпожа светлая?
За достойного Гуннара
Добром пошла ты!»

«Добром! Добром ли?
Ты дразнишь жестоко!
Любим мной один был —
Лучший из воинов».

«Но сын Гьюки
Славен не меньше:
Мой брат и соратник —
Равно отважен.
Желанней жизни
Жена герою —
Смотри же: солнце
Сияет и ныне!»

«Нет, Сигурд смелый
Сразил дракона;
Преграду пламени
Прошел он дважды;
Дважды прошел он
Дорогой молний:
Славы сходной
Не стяжать Гуннару!»

«Что прошел дважды —
Поведал кто тебе?
Не сказал о том Сигурд:
Странна мне речь твоя».

«Густ был сумрак:
Горящий взгляд твой,
Взгляд твой горящий
Горе сулил мне.

Тьмы тенета —
Тяжкая кара.
Лют мой жребий:
Любви я лишилась.
Прокляну и тебя я,
Предатель лютый:
Драгоценный мой перстень
Другой отдал ты.

Гудрун кляну я:
Горьким упреком
Постель опорочена,
Поругано тело.
Лишь о славе собственной
Сердцем радеешь ты;
Из жен самой жалкой
Жестоко мнишь меня».

«Беда неизбывная —
Болтовня женщин!
Бедой и бездольем
Былое сталось!
В сетях я стражду,
Сотканных роком;
В думах — душно,
На душе — полночь.

Давно ты — в думах,
Давно — желанна мне.
Одну лишь обнял бы,
Очнувшись от морока.
Скрепивши сердце,
Собравшись с духом,
Сидел я сумрачно,
Ни слова не молвил.

Тем лишь утешен,
Что в тереме ль, в зале
Смогу с тобой свидеться,
Пусть супруг твой — Гуннар!»

«Поздно! Поздно
Поверил ты душу!
Нет ни зелья, ни знахаря
Для зла свершенного».

«Надежда напрасна ль?
Напасть не избудем ли?
Судьба свирепая
Свершится ужели?»

«Одно лишь чаянье
Врачует душу:
Чтоб пронзил клинок
Предателя Сигурда!»

«Сон мечей чуток —
Час их уж близится!
Гибель ждет и Брюнхильд,
Что горя не стерпит».

«Не солгал словом
Скорби виновник!
Свет судьбы моей,
Слабея, гаснет!»

«Сгубил бы я Гуннара,
Гудрун покинул бы,
Чтоб от смерти спасти тебя,
Судьбу превозмогши!»

«Жена — одному я,
Не желаю другого!
Мужи мне немилы,
Всех меньше — Сигурд!»

Сошел вниз Сигурд,
Скорби исполнен.
Стеснилась грудь его,
Сердце — горело.
Дышать не давала,
Давила кольчуга —
В плоть плетенье
Плотно впивалось.

Зовет Гудрун,
Златая прелесть:

«Спит ли Брюнхильд,
Страждет недугом ли?»

«Брюнхильд не спит —
Бранит судьбу она,
Умышляет угрюмо
Удел нам пагубный».

Горюет Гудрун,
Горько рыдает: