Джон Толкин: Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

перевод Lex Hellhound

"Сильмариллион", впервые опубликованный спустя четыре года после смерти его автора — это хроника Древних Дней, или Первой Эпохи Мира. Во "Властелине Колец" описаны самые значительные события конца Третьей Эпохи; в "Сильмариллионе" же изложены легенды, уходящие корнями в куда более глубокое прошлое, когда Моргот — первый Темный Лорд — еще обитал в Средиземье, а высшие эльфы долго и безуспешно старались отвоевать у него сильмарили.

Но "Сильмариллион" — это не только пересказ событий, происходивших задолго до "Властелина Колец"; он и придуман был намного раньше — еще полвека назад, хотя "Сильмариллионом" тогда еще не назывался. В потрепанных записных книжках, первые из которых датируются 1917 годом, можно прочесть ранние версии основной сюжетной линии, зачастую записанные наспех и вкратце. Но записи эти никогда ранее не были опубликованы (хотя намеки на их содержание имеются во "Властелине Колец"), и за всю свою долгую жизнь отец никогда не переставал над ними работать, даже в свои последние годы.

За все это время "Сильмариллион", задуманный как полновесная хроника, почти не претерпел кардинальных изменений; он давно стал каноническим преданием, ложившимся в основу поздних работ отца. Тем не менее, сам текст его беспрестанно изменялся, даже в той части, где речь шла об основополагающих идеях о структуре изображаемого мира. Одни и те же легенды пересказывались сокращенно или наоборот, подробнее, а иногда менялся и стиль их изложения. По прошествии лет изменения и варианты, детализированные и охватывающие большие промежутки времени, становились настолько сложными и многослойными, что выделить из них окончательную версию представлялось невозможным.

Более того, старые легенды ("старые" не только в смысле давности относительно Первой Эпохи, но и периода жизни моего отца, в который они были написаны) стали фундаментом и вместилищем его глубоких раздумий. В поздних записях мифология и поэзия были отодвинуты в сторону теологическими и философскими размышлениями, что привело к некоторой несовместимости общей атмосферы повествования.

После смерти отца я решил попытаться привести его записи в порядок, подходящий для публикации. С самого начала было ясно, что не стоит и думать представить под одной обложкой все разнообразие материала. Явить миру "Сильмариллион" в том виде, в котором происходило его развитие и эволюция на протяжении более полувека, было бы неразумно; это могло лишь привести к путанице и скрыть от понимания главное. Поэтому я решил на основе имеющихся записей создать единый текст, выбирая и упорядочивая его отдельные составляющие так, чтобы получался осмысленный и последовательный рассказ. Заключительные главы этой книги (следующие после смерти Турина Турамбара) доставили немало хлопот, поскольку долгие годы отцом практически не редактировались и мало сочетались с лучше проработанными концепциями других частей произведения.

Собирать воедино все (будь то относящиеся к "Сильмариллиону" материалы или согласующиеся с прочими произведениями отца) не имеет смысла; к тому же, это было бы невероятно сложно. Более того, отец изначально задумывал "Сильмариллион" как обобщение, краткое изложение всего разнообразия своих заметок (поэзия, летописи и предания), что накопились за долгие годы его работы. Этот замысел соответствует истории написания книги, ибо значительная часть ранней поэзии и прозы представляется подходящей основой для подобного изложения и в некоторой степени является оным, несмотря на свою пространность.

Подтверждением этому может служить и различающаяся детальность описания в разных частях повествования; к примеру, сравните точные описания местности и событий в легенде о Турине Турамбаре и поверхностное изложение событий конца Первой Эпохи, когда был повержен Тангородрим и одержана победа над Морготом. Или, опять же, разница в описаниях и некоторые недомолвки то здесь, то там, нарушающие связность всего текста. В "Валаквенте", например, имеются ссылки на ранние дни пребывания Эльдар в Валиноре, однако становится ясно, что текст был позднее изменен, и кое-что из него убрано. Это прекрасно объясняет, почему так меняется плотность повествования и точки зрения; так, иногда божественные силы кажутся активными участниками событий в мире, а затем вдруг словно исчезают, оставаясь лишь воспоминанием на задворках памяти.