Кирилл Померанцев: Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений

Пусть будет так, хоть быть могло иначе.
Но одного случиться не могло:
Не то, чтоб жизнь была сплошной удачей,
Но чтоб хоть раз для смеху повезло…

Ложится ночь над сказочным Парижем,
Зажглись огни на place de l`Opйra.
Что ж — поплетусь: пора к себе под крышу,
А может быть, и вообще пора.

Распутин, распутье, распятье…
Как чётко пророчат слова!
Вы все — во Христе мои братья,
Мы все — Колыма и Москва.

Мы все — беспризорные дети
Когда-то волшебной страны,
На этом безрадостном свете
Под светом ущербной луны,

Струящей сквозь ветви сухие
На чёрную Сену огни.
Россия, стихи о России…
Да разве возможны они?

Робкий вечер, как мальчик влюблённый,
Торопился, чтоб не опоздать,
Чтобы путник, путём утомлённый,
Мог спокойно и радостно спать.

И, с блаженной мечтой засыпая,
Он наутро, проснувшись, узнал,
Что лишь тот удостоится рая,
Кто в себе этот рай заключал.

Россия… Стихи о России…
Как встарь, «бубенцами звеня…»
«Россия, стихия, мессия,
Мессия грядущего дня».

Как встарь, без конца, без предела,
«Пока загорится восток…»
Россия — Есенин и Белый,
Ахматова, Анненский, Блок.

Люблю ль тебя «странной любовью»?
Да я не люблю никакой.
Но связан я плотью и кровью
С тобой и с твоею судьбой.

Россия… Стихи о России…
Да разве возможны они?

Мелькают сквозь ветки сухие
Над чёрною Сеной огни.

Савойский вечер тих и звёзден,
Сгорел малиновый закат,
И электрические грозди
Над спящим озером висят.

Дрожит, качаясь, каждый ярус,
И, состязаясь с тишиной,
Скользят каникулы, как парус,
Над отутюженной волной.

Так, киноплёнкой на экране,
Проходит вереница дней:
Всё — предрешённое заране
И после снятое на ней.

Сегодня день почти вчерашний,
Почти преодолённый день.
С неотвратимостью всегдашней
Ложится от калитки тень.

И так безжизненно застыла
На скошенной траве она,
Как будто вечность наступила
И не окончилась война.

Сияет над Парижем мгла.
Глядит фонарь из-за угла:
Мигнёт и покачнётся.

Гитара жалобно звенит,
За стойкой пьяница бубнит, —
Икнёт и улыбнётся.

Он только что гулял в Москве
По льдами скованной Неве.
Он всё ещё гуляет…

А ночь парижская светла,
Глядит в окно из-за угла
И всё благословляет.

Слава Богу, теплеть начинает.
Нерешительно как-то. Но все ж
По росткам, по костям пробегает
Предвесенняя легкая дрожь.
Деревенский штампованный вечер:
Перекресток, река, огонек…
Он ничем неказист, не отмечен,
Этот милый земной уголок.
Я не помню — была ли такою
Невзыскательность русской тоски,
Русский вечер над русской рекою,
Скажем, где-нибудь возле Оки,
Но кому это нужно, простите,
Был ли вечер таким или нет.
В очистительном ливне событий,
В урагане сорвавшихся лет.
Это всё унеслось без возврата,
Обессилело в царстве теней,
В романтических красках заката
Навсегда подытоженных дней.

Славословлю тебя, Иоанн,
Иоанн изначального Слова!
Прославляю тебя, Иордан,
В одеянии неба ночного.

Лик Отца над тобой наклонён,
Хор созвездий тебя осеняет,
И об ангельских снах вспоминает
Убегающий сумрак времён.

Слова в начале и слова в конце.
Слова о временном, слова о вечном.
Сердечные слова о бессердечном.
Слова о человеческом лице.
Бесчеловечные слова о человечном.

Смотрит танк глазницами пустыми…
Объясни мне — что такое зло?
Почему над добрыми и злыми
Солнце одинаково взошло?