Алла Головина - «На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений

Ее прислали образцом ковров
Для скверов и для нового бульвара,
И облако над выставкой домов
Легло как штемпель лучшего товара.

Пусть пошлины бывают тяжелы —
Сейчас надежды в небывалой моде.
И вот вокруг — легки и веселы —
Все говорят о счастье и погоде.

Ведь за травою новые сорта
Иных чудес, но той же самой фирмы.
Уже сирень изящно завита
И рекламирует модель для ширмы.

И молодость почти не чует ног,
платя вокруг немыслимые дани,
когда листает солнца каталог,
где лучшие сорта свиданий.

И как не верить в новую игру —
В рифмованные небылицы,
Когда кашне трепещет на ветру
В том месте, где крыло у птицы.

Февраль, с тобою на пари,
Что нынче светлое случится, —
Душа устроилась внутри,
Как возвратившаяся птица.

Крыло — трепещущий узор
Искуснейшего стеклодува, —
Пусть недостаточно остер
Изгиб серебряного клюва…

Спокойно макинтош надень,
Встречай в упор чужие лица,
Ведь ожила в февральский день
Твоя беспомощная птица.

И полуснег, и полудождь
На плечи падает все гуще,
Играет на витринах дрожь,
А мокрый тротуар — веснушчат.

И вот уж под ногами сплошь
Асфальт распахнут, словно двери,
И вижу я не макинтош,
А кучку розоватых перьев…

Не услышишь и не увидишь
Белых крыльев широкий взмах,
Лебединый серый подкидыш,
Притаившийся в камышах.

За оградой птичьего плена
Полюбили смешной насест;
Только ты, как герой Андерсена,
Поджидаешь белых невест.

Не дождешься сегодня зова,
Зимний воздух колюч и глух —
В феврале на пруду лиловом
Тесно скован лебяжий пух.

Не смотри же на лед измятый
И на облако под горой:
Только в книгах давно, когда-то
По весне воскресал герой…

Быть может, стоит только захотеть
И в теплый вечер тающего снега
Поднять руки беспомощную плеть,
И сняться с места, просто, без разбега.

И вот земля, далекая земля
Увидит, как без моего усилья,
Пылающие плечи оголяя,
Раскинутся серебряные крылья.

Как парашют, что в воздухе расцвел,
Но только вверх несущий от паденья —
Над головой лебяжий ореол
И с двух сторон размеренное пенье.

Лети, лети, но только, вниз склоняясь,
Не вспомни вдруг покинутую муку: —
Ты упадешь, и мартовская грязь
Заслонит ободряющую руку…

Гляжу, прищурившись от лени,
Уже часы перед собой:
Идут лиловые олени
Тропинкою на водопой.

И бесконечными рядами.
Все так же скучившись в толпу,
Несут ветвистыми рогами
Опять такую же тропу.

И, видно, много раз считая
Хвосты, копыта и рога,
Каких-то птиц стремится стая
Слететь на эти берега.

И этот мир для сердца нужен —
Лететь со стаей в унисон,
Когда все ласковей и туже
Подушки обнимает сои.

И хоть на плечи и колени
Мохнатый падает уют —
Навстречу движутся олени,
Глядят на воду и не пьют.

И так близки, близки обои,
Где на стене дрожит давно
Разорванное, неживое
Закатное веретено.

Пускай прорезанное в стену
Окно сереет пустотой —
Я крылья белые надену
За расцветающей чертой.

По колее плывя с весною,
Душа, теперь не унывай —
Картинкою переводною
Навстречу движется трамвай.

Такой беспечный, краснобокий —
Из детской комнаты игра, —
Под колесом бегут потоки
Раздвоенного серебра.

И столько набухает веток,
Почуяв розовый уют,
Что звери с меховых горжеток
Опять по-старому живут.

И хоть впиваются укусы
Застежкой в пышные хвосты, —
Глядят сверкающие бусы
На подворотни и кусты.

А каблуки, ступая в лужи,
От золотистого тепла
Готовы расцвести не хуже
Ааронова жезла…