Алексей Черных: Горловка. Девятьсот пятый

За древко жёстко ухватился,

Помедлил, выдохнул сильней.

Подумал вдруг, что тряпка флага

Непозволительно грязна,

И выглядит сейчас, однако,

Не слишком белою она.

Забилось сердце в ритме нервном,

Дыханье ветер колкий спёр,

И Угринович вышел первым

На дышащий пожаром двор.

А Немировский, часть жандармов

И даже несколько солдат

Остались всё-таки в казармах…

Пусть их святые сохранят!

17 (30) декабря 1905 года. Поражение восставших.

Прохор Дейнега в бою у станции Горловка

В тот день мело с утра до ночи.

Господь пытался охладить

Людской порыв, к страстям охочий,

Стремился нас заставить жить.

Но даже Высшие намёки

Людскому роду не указ,

Когда идейные потоки

Нафаршировывают нас;

Когда гнетут догматы веры;

Когда чрезмерный атеизм

Рождает праздные химеры

И пробуждает нигилизм;

Когда чужих любого рода

Гнобят и гонят на ура:

Чужих с соседнего прихода,

Чужих с соседнего двора…

В тот день мело с утра до ночи.

Бурлящий горловский вокзал

Был возбуждением всклокочен

И бой последний ожидал.

* * *

Дейнега выскочил из зданья,

Не замечая нудный вой

И ненавистное ворчанье

Пурги ожесточённо злой.

И станция, и мир окрестный,

И всё живое на Земле

Как будто стали несовместны

В завьюженной донельзя мгле.

Упав в сугроб и фыркнув снегом,

Попавшим при паденье в рот,

Прополз стремительно Дейнега

На несколько шагов вперёд.

Он переждал сварливый присвист

Лихих, до смерти жадных пуль.

Вкус снега едкий, словно известь,

Горчил, как пригоршня пилюль.

Наверно, нервная усталость

Рот иссушила до того,

Что только горечь в нём осталась

И остального – ничего.

А ведь в Дейнеге было прежде

Энергии на жизнь вперёд.

В своих мечтах, своей надежде

Он думал – вечность проживёт.

Теперь мечты его – не к месту,

Фрегат надежд его – разбит,

А им любимая невеста

Смертельно раненной лежит.

* * *

Всё как-то складывалось плохо.

Не зная, как им поступить,

И выскочил под пули Прохор,

Чтоб обстановку оценить.

Неспешный бой не обострялся

Ни с той, ни с этой стороны.

И всё ж исход осознавался:

Часы повстанцев сочтены.

Патронов было очень мало.

По правде, не было совсем.

Дружины действовали вяло.

А чем им действовать-то, чем?

Не пиками же, что в достатке

Рабочий заготовил люд?

Конечно, в рукопашной схватке

Те пики перевес дают,

Но ведь солдаты ни в какую

Не рвутся в ближний бой идти.

Атаковать в метель лихую –

Напрасный труд, как не крути.

Армейцы ждут, что инсургенты

Сопротивленье прекратят,

Ждут подходящего момента

И с наступленьем не спешат.

Не будет жаркой схватки с войском.

А Прохору в душе живой

Мечталось, чтобы по-геройски

Закончился последний бой;

Чтоб им схлестнуться в схватке дикой,

Остынуть и схлестнуться вновь;

Чтоб заготовленные пики

Таки познали вражью кровь;

Рубить, захлёбываясь в поте,

Своей победой доказать,

Что ты не раб смиреной плоти…

Ах, впрочем, что о том мечтать?

Всё будет проще, по-житейски:

Насколько Прохор был ретив,

Настолько командир армейский

Был преизрядно терпелив.

Романтики лихого боя,

Увы, не стоит ожидать.

Дейнега чувствовал, героем

Ему сегодня не бывать.

И пусть в душе немного Прохор

О «негеройстве» сожалел,

Но этой мысли дальше вздоха

Развиться дать он не посмел.

Уняв остатки недовольства,

Подумал о другом пути:

Возможно, большее геройство

Своих дружинников спасти.

Пока возможность отступленья

Ещё имеется, вперёд!

Не следует тянуть с решеньем

Начать со станции отход.

Да, победить не получилось.

Но опыт был приобретён,

И в будущем, чтоб не случилось,

Он будет с пользой применён.

Не проведут их на мякине, –

Так Прохору хотелось мнить…

Ну, что ж? Дейнега знак дружине

Подал, что нужно отступить.

* * *

На этот случай оговорен

Был план для действий наперёд,

Имевший, тут не будем спорить,

Несложной хитрости налёт.

Хотя Дейнега утром в штурме

Казарм участия не брал,

«По Угриновичу» разумно

И схоже Прохор рассуждал.

Задумал он под белым флагом

С врагом затеять разговор,

Пустопорожнюю бодягу,