Геннадий Алексеев - Стихотворения

Кажется, это она!

Да, конечно, это она!

Несомненно, это она — моя единственная, моя несравненная, возлюбленная моя жизнь!

Подбегаю

и хватаю ее за руку.

— Чего стоишь,— говорю,— пошли домой!

Странная жизнь у меня: отойдет в сторонку и стоит —

ждет, когда я о ней вспомню, когда спохвачусь, когда брошусь ее искать.

Но далеко не уходит до поры до времени.

Каждое утро,

когда я открываю глаза,

я вижу окно

и в окне — небо.

Каждое утро

оно напоминает мне о том, что я не птица.

СТИХИ ОБ ИСТОРИИ

История туманна.

Были какие-то гиксосы,

были какие-то филистимляне и арамейцы, альбигойцы тоже были какие-то.

Были варяги и были греки.

И отчего-то греки

пробирались в варяги (чего им дома-то не сиделось?), а варяги почему-то

пробивались в греки (чего им, собственно, не хватало?).

Ужо и я погружусь в непроницаемые туманы истории.

В розовом тумане древности я непременно встречу гиксосов, найду филистимлян и разыщу арамейцев, а в голубом тумане средневековья я наткнусь на альбигойцев, уж это точно.

И если вдруг на минуту

все туманы рассеются, вы увидите, что я плыву с варягами в греки на большой, крутобокой, красивой ладье

под широким, разноцветным, туго надутым парусом.

Варяги возьмут меня с собой, я надеюсь.

Если не возьмут, будет обидно.

Что мне делать?

Разумеется, свое дело.

Засучу рукава, поплюю на руки и приступлю к делу.

Весь день, не разгибаясь, без отдыха

буду делать свое трудное дело, буду делать его сам, без чужой помощи, буду делать его на совесть.

Сделаю свое скромное дело,

спущу рукава,

отдохну

и подумаю, что делать дальше — точить лясы? бить баклуши? считать ворон?

Начну считать ворон и вдруг замечу,

что мое дело еще не закончено. Погляжу на свое дело внимательно и внезапно обнаружу,

что оно сделано лишь наполовину. Рассмотрю свое дело как следует и неожиданно пойму,

что оно только начато.

Почешу в затылке, снова засучу рукава, снова поплюю на руки, снова возьмусь за дело.

Всю жизнь в поте лица

буду делать свое большое дело.

Умру,

и мое дело

останется незаконченным.

Меня похоронят с засученными рукавами.

Посмотришь, прищурясь, вдаль — берега не видно.

Поглядишь внимательно в голубую даль— берег незаметен.

Вглядишься пристально в ясную даль — берега нет.

Безбрежность.

Зачем же тревожиться?

Не лучше ли радоваться?

Радуйтесь,

радуйтесь:

берега нет — безбрежность!

УПРЯМЫЕ МУЗЫ

Я с сеточкой по улице иду, а в сеточке батон и пачка чая и полкило молочной колбасы.

г

За мною музы семенят, все девять, в сандалиях и в тонких, разноцветных, струящихся по их телам хитонах.

Вот дождичек пошел, медлительный,

осенний,-

заморосил,

закапал,

зашуршал.

Я музам говорю:

— Оставьте вы меня!

Промокнете!

Ступайте восвояси!

Скорее возвращайтесь к Ипокрене!— Они не слушаются и упорно под дождем меня сопровождают.

Я сержусь, я топаю ногами, я кричу:

— Немедленно бегите к Геликону Простудитесь!

Ведь осень на дворе!—

Они и ухом не ведут — ну что ты скажешь!

Но не сидеть же дома, в самом деле, из-за упрямства их?

Вот наказанье, право!

.ІЇ

•V

ПИСАТЕЛЬ

Все пишет и пишет — говорит, что он писатель, говорит, что не писать нет у него никакой возможности.

Как ему помочь?

Отнять у него машинку?

Отобрать у него авторучку?

Украсть у него карандаш?

Все равно он будет писать

обгоревшей спичкой на коробке

или ногтем по штукатурке,

все равно он станет писать на земле

носком ботинка,

и никак уж ему не помочь,

коли он писатель.

Позавчера

посетил меня Тристан Корбьер.

Почитал стихи —

немножко о море, немножко о Париже, немножко о себе.

Чаю пить не стал,

тут же ушел.

Вчера

заходил ко мне Аполлон Григорьев.

Кое-что почитал — конечно, о гитаре, конечно, о цыганах, конечно, о любви.

Попил чаю и вскоре удалился.

Сегодня забрели

два знакомых японских поэта

двенадцатого века.

Тоже пили чай и просидели до полуноч

Кто же завтра ко мне пожалует?

Схожу в магазин, куплю пачку чаю, куплю сахару и буду ждать.

Џ џ џ

Был ли я крылатым?

Или крылья мне только снились'

А что,

если я и впрямь потерял их?

А что,

если они и вправду были длинными и белыми? А что,

если они снова вырастут?

В последнее время у меня часто чешутся лопатки.