Геннадий Алексеев - Стихотворения

Подходя к музею, я замечаю толпу людей, которые живут.
Блуждая по музею, я гляжу на лица людей, которые жили когда-то.
Выходя из музея, я думаю о людях, которым еще предстоит жить.
Покинув музей, я вспоминаю о людях, которых трудно заставить жить —
Их упрямство неодолимо.

Вчера был сильный ветер.
Все, что я построил, он сдул.
Я не ленюсь, я строю.
И ветер не ленится — сдувает.
Мы с ним труженики.

Человек спокоен, вполне спокоен. Душа его безмятежна.
Но вот возникает в ней легкое движение.
Человек уже не спокоен, человек нервничает, человек волнуется.
Человек уже разволновался.
Все в нем кипит, все бурлит, все в нем бушует.
Целая буря в его душе, целая буря!
Страшно смотреть на человека, страшно!
Успокойся, дорогой человек, успокойся!
Постепенно, понемногу, полегоньку буря стихает.
Человек спокоен, опять спокоен.
Только где-то по краям его души еще что-то плещется и колобродит.
Что-то колеблется и дрожит.
Хорошо что человек успокоился!
И вдруг снова буря, снова ураган в душе человеческой.
И снова деревья в ней гнутся до земли и падают, вырванные с корнем!
Дайте человеку пузырек с валерьянкой — нервы у него шалят.

Звонил ей весь вечер, хотел сказать — люблю!
Но никто не подходил к телефону.
Утром позвонил снова. Она взяла трубку.
— Какого черта! — сказал я ей. — Звонил тебе весь вечер! Где ты шляешься?
А сам подумал: «Не люблю я ее нисколечко!»
Но вечером позвонил опять.
— Ты знаешь, — признался я ей, — не могу я что-то понять, люблю тебя или нет?
— Конечно любишь! — засмеялась она. — Какой непонятливый!

Когда я прохожу мимо них белой ночью, они смотрят на меня и молчат.
Что означает молчание зданий,
выстроившихся в ряд вдоль бесконечных пустынных улиц
и глядящих на меня не мигая тысячами окон?
Или они просто спят с открытыми глазами?

Какие мы, однако, смешные!
У каждого есть тело — бестелесых вроде бы нет.
У каждого есть душа — хоть маленькая, да имеется.
И у каждого в груди что-то стучит — представьте себе у каждого!
И каждому хочется неземного счастья — ей-богу, каждому!
Но каждому чего-то не хватает. Кому — благоразумия,
Кому — безрассудства, кому — крыльев за плечами,
А кому — и волос на темени.
Какие мы однако не совершенные!
Отчего же не обретаем мы совершенство? Чего мы тянем?
У каждого на то свои причины, свои отговорки, свой резон.
Пессимисты полагают что совершенство не достижимо.
Так да здравствует же оптимизм!

Плавая у подножья величавых скал и глядя снизу на тела пролетающих чаек,
Трудно удержаться от соблазна и не вообразить себя чуть-чуть счастливым.
Я и не удержался.
Потом я осмелел и даже вообразил себя вполне счастливым.
Мне это удалось.
А после я совсем обнаглел и попытался представить себе,
что я безмерно, безумно, безоглядно счастлив.
И у меня это тоже получилось неплохо.
Ошеломляюще, оглушающе, обезаруживающе счастливый,
долго я плавал около скал.
И чайки, завидя, меня вскрикивали от изумления.

Хорошо быть обезьяной,
и попугаем хорошо быть,
и крысой,
и комаром,
и амебой.

Плохо быть человеком:
все понимаешь.
Понимаешь,
что обезьяна — кривляка,
попугай — дурак,
крыса — злюка,
комар — кровопивец,
а амеба — полное ничтожество.

Это удручает.

Нормальность вопиюще ненормальна!
До минимума надо снизить норму
Нормальности. Идиотизм блестящ,
В нём бездна смысла, бездна удовольствий!
Свихнувшиеся! Ваш черёд пришёл!
Настроим идиотских городов,
Дорог дурацких,
Сумасшедших механизмов,
И будем жить, хихикая в кулак!

Был ли я крылатым?
Или крылья мне только снились?

А что,
если я и впрямь
потерял их?

А что,
если они и вправду
были длинными и белыми?

А что,
если они снова вырастут?
В последнее время
у меня часто чешутся лопатки.