Геннадий Алексеев - Стихотворения

Но куда лететь?

w?: і.-

V і

177

Алексеев

Жить бы да жить,

жить бы не торопясь и не хмурясь

и не вызывая нездорового любопытства,

жить и не быть рыбой —

не попадаться на удочку хитрого рыболова, и не быть птицей —

не порхать с дерева на дерево без особой необходимости,

и не быть четвероногим-

не бегать, помахивая хвостом, безо всякого толку, жить и быть человеком, хотя, разумеется, это не так-то просто, жить и не признаваться жизни в любви — ей и без того это известно, жить молчаливо,

без излишней болтовни, и умереть спокойно, без истерики.

ЧУДНОЙ

Был он чудной какой-то — на голове его росло дерево, корни торчали из ушей.

На ветвях сидели птицы и громко пели.

Когда он ходил —

дерево раскачивалось, когда он нагибался — птицы взлетали и кружились над ним, когда он выпрямлялся — птицы снова садились и принимались петь.

Спал он стоя,

чтобы не тревожить птиц.

Корни не подрезал,

чтобы не беспокоить дерево.

Я подарил возлюбленной год своей жизни.

Она сказала «спасибо», но в меня не влюбилась.

Я загрустил.

Она хотела вернуть мне год моей жизни,

но я его не взял из гордости.

Она сказала:

— Забирай свой год, он тебе пригодится!—

Но я так и не взял, заупрямился.

А ЧЕГО СТЕСНЯТЬСЯ?

Приснилось мне, что я куст сирени.

Проснулся, сладко благоухая,

будто только что из парикмахерской. Приснилось мне, что я крепостная башня.

Проснулся, готовый к штурму:

не сдамся, думаю, ни за что! Приснилось мне, что я грудной младенец.

Проснулся

безумно счастливым:

не стану, думаю, расти, и так хорошо! Приснилось мне, что я адмирал Нельсон.

Проснулся

с подзорной трубой в руках

и стал разглядывать в нее узор на

обоях.

Приснилось бы мне, что я гора Казбек.

Проснулся бы — вся голова в снегу.

Так и ходил бы с заснеженной головой.

А чего стесняться?

Городские старушки любят посылать телеграммы своим полузабытым родственникам, живущим в далеких деревнях.

Сочиняя телеграммы,

старушки вспоминают своих родственников, плачут от умиления и перевирают названия деревень.

Старушкам объясняют, что таких деревень нет на свете, а они плачут все пуще и пуще, но теперь уже от недоумения.

Старушек просят не плакать,

отправляют их телеграммы неведомо куда,

и эти несчастные телеграммы

теряются в беспредельности мироздания.

Но старушки все плачут и плачут, прижимая к глазам кружевные платочки, плачут уже неведомо отчего, и платочки у них мокрые, хоть выжми.

Он пришел, и я сказал ему:

— Здравствуй!

Он улыбнулся мне

доброй,

открытой,

хорошей улыбкой

и удалился,

не сказав ни словечка.

И я крикнул ему:

— До свиданья!

Как это славно с его стороны — он приходил, чтобы мне улыбнуться!

Вчера был сильный ветер. Все, что я построил, он сдул.

Я не ленюсь, я строю.

И ветер не ленится — сдувает.

Мы с ним труженики.

Как грустно

уезжать и провожать! Как горько

покидать и оставаться! Как радостно, никуда не уезжая, встречать, встречать и встречать и без устали улыбаться всем приезжающим!

ОБЫЧНЫЙ ЧАС Стихи

Редактор Б. Романов Художник В. Григорьев Художественный редактор Б. Андреева Технический редактор В. Соколова Корректор Г. Г олубкова

ИБ № 4136

Сдано в набор 07.04.86. Подписано к печати 02.07.86. А 12652. Формат 70X90/32. Гарнитура жури. рубя. Печать офсет. Бумага офсетная N9 1. Уел. печ. л. 7,02. Уел. краск.-отт. 21,35. Уч.-изд. л. 5,25. Тираж 10 000 экз. Заказ 1720. Цена 65 коп.

Издательство «Современник» Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли и Союза писателей РСФСР, 123007, Москва, Хорошевское шоссе, 62

Госкомиздат РСФСР Полиграфическое производственное объединение «Офсет» Управления издательств, полиграфии и книжной торговли Волгоградского облисполкома. 400001, Волгоград, ул. КИМ, 6.

Тибулл. Элегии. Кн. 1. Элегия VII. Перевод Л. Остроумова.