Константин Ваншенкин - Прикосновенье

Растерянный, остался у окна,
Не сознавая в горе и обиде,
Что у влюбленных логика одна:
— Я вас люблю, и вы меня любите.

За что любить? Да именно за то,
Что мне отдельно смысла в жизни нету.
Что вытащил, как в картах иль в лото,
Счастливую, к несчастью, долю эту.

Вот вошла к нему со света,
С лета — в комнатку его,
Не спросившая совета
На земле ни у кого.

И в каком-то странном раже,
Отвернув слегка лицо,
Все сняла с себя — и даже
Обручальное кольцо.

В звоне томительных дней,
После каникул,
Вдруг он из жизни твоей
С легкостью выпал.

Не из созвездья звезда
В гаснущем крике, —
Выпал птенцом из гнезда,
Строчкой из книги.

Печально сжала пухлый рот,
Глаза наполнила слезами:
— Я не люблю таких острот,
Вот так мы все и портим сами…

— Каких острот? Не будь смешной!..
— О! Ты считаешь, это малость? —
Но говорила не со мной,
А словно бы в кино снималась.

Я все упорствовал: — Позволь!..
Отрезала: — Не место спорам! —
Как прима, что играла роль,
А я случайным был партнером.

Я прошу у Вас давно:
После часа
Разрешите к Вам в окно
Постучаться.

Травы зыблются светло.
Что Вам снится?..

Постучаться к Вам в стекло,
Как синица

Или дождик ноготком
По карнизу.

Только дайте мне тайком
Вашу визу, —

Встречным сдержанным кивком,
Взором — книзу.

Опять эта память взлетает, как птица —
Размолвки забыты, обиды не в счет.
Пусть я виноват, но ведь, как говорится,
Повинную голову меч не сечет.

Ах, как эта память светла и крылата.
Но если правдивым и вправду почет,
Я вам признаюсь, что любил вас когда-то, —
Повинную голову меч не сечет.

Былое вдали проступает все резче,
И снова рассвет вдоль заборов течет.
Осталось сказать, что люблю вас, как прежде,
Повинную голову меч не сечет.

Но только боюсь, это будет словами
И в сторону попусту нас отвлечет.
Поэтому молча стою перед вами, —
Повинную голову меч не сечет.

Вдалеке от дома в добрый час
Вспомним тех, кто вспоминает нас,
А еще, коли достанет сил,
Позабудем тех, кто нас забыл.

Не умолкли в мире трубы,
Не окончены труды.
И скажу, что ваши губы
Недостаточно тверды

Для того, чтобы, ликуя,
Песни петь среди ветров.
А еще — для поцелуя.
А еще — для жестких слов.

Сидела она в уголке,
Где ходики чутко стучали,
И книгу держала в руке
С закладкою в самом начале.

И весь ее ласковый вид,
Приятный внезапному взору,
Уютен и так домовит
Был в ту неуютную пору.

Не раз над ручьями потом
Я шел к ней по доскам настила.
Когда поднимался я в дом,
Предательски сердце частило.

И сквозь поредевший туман
Глаза ее влажно сияли.
А мне попадался роман
С закладкою в самом начале.

Я помню тот двор и крыльцо,
Но дом не нашел бы я снова.
Я помню тот взгляд и лицо,
Однако не помню ни слова.

Хрустящая ночью весна,
И долгого дня измененье,
Тот город, и я, и она —
Все словно в ином измеренье.

Сомненья, и даже обман,
И снова надежды ночами —
Весь наш неудачный роман
С закладкою в самом начале.

Мой соперник был худ и сутул,
Раздражал меня также походкою.
Я сапог свой поставил на стул
И протер его желтой бархоткою.

Посмотрел в заоконную тьму,
Где снежок загорался под фарами,
И обоим — и ей и ему —
Предложил прогуляться бульварами

Он ответил: «Ступайте вдвоем,
Я здесь что-нибудь лучше поделаю…
И она мне кивнула: «Пойдем»
И мы вышли на улицу белую.

Я по городу с ней проходил,
Не сумев оценить положение:
Я решил, что уже победил…
Я уже потерпел поражение.

Я шел к тебе с таким букетом,
Его подняв над миром ввысь,
Что молодые пчелы следом,
Ошеломленные, вились.