Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

Король по колену ударил рукой
И нижнюю губу прикусил:
«Честный Томас! Я верой души клянусь,
На любезности ты не расходуешь сил!

Я многих графами сделать могу,
Я вправе и в силе им приказать
Позади скакать, позади бежать
И покорно моим сынам услужать».

«Что мне в пеших и конных графах твоих,
На что сдались мне твои сыны?
Они, чтобы славу завоевать,
Просить моего изволенья должны.

Я Славу разинутым ртом создаю,
Шлю проворный Позор до скончанья времен
Чтобы клир на рынках ее возглашал,
Чтобы с псами рыскал по улицам он.

Мне червонным золотом платят одни
Не желают иные белых монет,
Ну а третьи дают немного еды,
Ибо званья у них высокого нет.

За червонное золото, за серебро
Я для знати одно и то же пою,
Но за еду от незнатных людей
Пою наилучшую песнь мою».

Кинул Король серебряный грош,
Одну из мелких шотландских монет:
«За бедняцкую плату, за нищенский дар
Сыграешь ли ты для меня или нет?»

«Когда я играю для малых детей,
Они подходят вплотную ко мне,
Но там, где даже дети стоят,
Кто ты такой, что сидишь на коне?

Слезай с коня твоей спеси, Король!
Уж больно чванен твой зычный галдеж.
Три слова тебе я скажу, и тогда,
Коль дерзнешь, в дворянство меня возведешь!»

Король послушно сошел с коня
И сел, опершись спиной.
«Держись! — молвил Томас. — Теперь у тебя
Я вырву сердце из клетки грудной!»

Томас рукой по струнам провел
Ветровой арфы своей колдовской;
От первого слова у Короля
Хлынули жгучие слезы рекой:

«Я вижу утраченную любовь,
Касаюсь незримой надежды моей,
Срамные дела, что я тайно творил,
Шипят вкруг меня, как скопище змей.

Охвачен я страхом смертной судьбы,
Нет солнца в полдень, настала ночь.
Спрячь меня, Томас, укрой плащом,
Бог знает, — мне дольше терпеть невмочь!»

Вверху синева, и внизу откос,
Бегущий поток и открытый луг.
В зарослях вереска, в мокром рву
Солнце пригрело племя гадюк.

Томас молвил: «Приляг, приляг!
То, что минуло, рассудит Бог,
Получше слово тебе возглашу,
Тучу сгоню, что прежде навлек».

Честный Томас по струнам провел рукой,
И арфа грянула сгоряча,
При слове втором схватился Король
За повод, за рукоять меча:

«Я слышу ратников тяжкий шаг,
Блестит на солнце копий стена.
Из чащи так низко летит стрела,
Так звучно поет в полете она!

Пусть на этой войне мои стяги шумят.
Пусть рыцари скачут мои напролом,
Пускай стервятник за битвой следит, —
Жесточе у нас не случалось в былом!»

Вверху синева, и внизу откос.
Гнется трава и пуст небосклон.
Там, сумасбродным ветром звеня,
Сокол летит за сорокой в угон.

Честный Томас над арфой вздохнул
И тронул средние струны у ней;
И последнее слово Король услыхал
О невозвратности юных дней:

«Я снова Принц и без страха люблю
Подружку мою, не в пример Королю,
С друзьями подлинной дружбой дружу.
На добром коне оленя травлю.

Псы мои насмерть загонят дичь,
Могучий рогач залег у ручья;
Ждет у окна, чтоб мне руки умыть.
Возлюбленная подружка моя.

Я истинно жив, ибо снова правдив,
Всмотревшись в любимый, искренний взгляд.
Чтоб в Эдеме вместе с Адамом стоять
И скакать на коне через Райский Сад».

Ветер безумствует, гнется трава,
Плещет поток, и пуст небосвод,
Где, обернувшись, могучий олень
Лань свою ждет, ей прийти не дает.

Честный Томас арфу свою отложил.
Склонился низко, молчанье храня.
Он стремя поправил и повод взял,
И Короля усадил на коня.

Он молвил: «Ты бодрствуешь или спишь,
Сидя застыло, молча? Ну что ж!
Мыслю — ты будешь песню мою
Помнить, пока навек не уснешь!

Я Песней Тень от солнца призвал,
Чтоб вопила она, восстав пред тобой,
Под стопами твоими прах раскалил,
Затмил над тобой небосвод голубой.

Тебя к Престолу Господню вознес,
Низверг тебя в Пекло, в Адский предел,
Я натрое душу твою разрезал,
А — ты — меня — рыцарем — сделать — хотел!»