Тимур Кибиров - Стихи

Меж тем
все та же декорация. Но нет

Ни занавесей, ни картин на стенах.
Смеркается. Не зажигают свет.

И странные клубящиеся тени
Усугубляют чувство пустоты,
Тоски и безотчетного смятенья.

Как на продажу сложены холсты
И мебели остатки в угол дальний.
Но на рояле нотные листы

Еще белеют в полумгле печальной
Уже у боковых дверей лежат
Узлы, баулы, чемоданы. В спальню

Открыты двери настежь. Старый сад
За окнами темнеет оголенный.
За сценой глухо голоса звучат.

Купец застыл, немного удивленный,
Перед забытой в спешке на стене
Ландкартой Африки. Конторщик сонный

Увязывает ящик в стороне.
А рядом молодой лакей скучает
С подносом. Неожиданно в окне

Виденьем инфернальным возникает,
Мелькает Некто в красном домино.
И снова все тускнеет, затихает,

Смеркается. Уже почти темно.
Вот бывшая хозяйка с братом входит.
Она не плачет, но бледна. Вино

Лакей украдкой тянет. Речь заходит
О новой книге Мопассана. Брат
Насвистывает и часы заводит.

В дверях барон с акцизным говорят
О лесоводстве. В кресле дочь хозяйки
Приемная сидит, потупя взгляд.

Студент калоши ищет. В белой лайке
Эффектно выделяется рука
Штабс-капитана. Слышны крики чайки

За сценой. Входит, на помин легка,
Невестка располневшая в зеленом
Несообразном пояске. Близка

Минута расставания. С бароном
Какой-то странник шепчется. Опять
Мелькнуло Домино. Лакей со звоном

Поднос роняет. Земский врач кричать
Пытается. А беллетрист усталый
Приказывает на ночь отвязать

Собаку. Управляющий гитару
Настраивает. Гувернантка ждет
Ответа. Из передней входит старый

Лакей в высокой шляпе. Дождь идет.
Входя, помещик делает движенье
Руками, будто чистого кладет

Шара от двух бортов. А в отдаленье
Чуть слышно топоры стучат. И вновь
В окне маячит красное виденье,

Кривляется. Уже давно готов
И подан экипаж. На авансцену
Герой выходит. Двое мужиков

Выносят мебель. Разбирают стены.
Уходят, входят в полной темноте.
Все безглагольным и неизреченным

Становится внезапно. Ждут вестей.
Бледнеют. Видят знаки. Внемлют чутко.
И чают появления гостей

Неведомых, грядущих. Сладко, жутко,
Не очень трезво. Театр-варьете
Насчет цензуры отпускает шутки.

Маг чертит пентаграмму. О Христе
Болтают босяки. Кружатся маски —
Пьеро, припавший к лунной наготе,

Маркизы, арапчата. Вьется пляска
Жеманной смерти. Мчится Домино,
Взмывает алым вихрем, строит глазки,

Хохочет, кувыркается. В окно
Все новые влезают. Вот без уха
Какой-то, вот еще без глаз и ног.
Всеобщий визг и скрежет. Полыхает,
Ржет Некто в красном. Пьяный мистагог
Волхвует, бога Вакха вызывает.

И наконец, всю сцену заполняют
и лижут небо языки огня
а поляница эта удалая
ай как эта поляничища удалая
на кони она сидела призадумалась
хоть-то съездила на славну на святую Русь
так нажила я себе посмех великии
этот старыя казак да Илья Муромец
ай он назвал тую матку мою блядкою
ай он назвал поляницу меня выблядком
не спущу-ка я обиды той великоей
да убью-то в поли чистом я богатыря
подъезжала-то она да ко белу шатру
она била-то рогатиной звериноей
она била-то в Илюшин во белой шатер
улетел-то шатер белый с Ильи Муромца
Илья Муромец он спит там не пробудится
от того от крепка сна от богатырского
еще эта поляничища удалая
она бьет его рогатиной звериноей
она бьет его собака по белой груди
погодился у Ильи да крест на вороти
а и крест-то погодился полтора пуда
пробудился он от звону от крестового
ай он скинул-то свои да ясны очушки
как над верхом тым стоит ведь поляничища
бьет рогатиной звериной по белой груди
тут скочил-то как Илья он на резвЫ ноги
а схватил он поляницу за желтЫ кудри
да спустил он поляницу на сыру землю
да ступил он поляницы на праву ногу
да он дернул поляницу за леву ногу
а он надвое ее да ведь порозорвал
да он перву половинку дал серЫм волкам
а другую половинку черным воронам
а и тут-то полянице ей славу поют
ей славу поют да век по веку!