Тимур Кибиров - Стихи

Иль выйдем в дивный сад, где естества красоты
Художеством де Лиль усугубить возмог.
Цереры зрим плоды, румяные щедроты,
Там белизну лилей, там пурпурный щипок.
Зефира легкого прохладно повеванье,
Сильфиды пестрых крыл между дерев мельканье
Желанны, сладостны чувствительным сердцам.
Там дальше зелень рощ, там стклянных вод струенье,
Там тучны пажити, там нив златых волненье,
Там пастушка свирель, сыны натуры там

Живут в довольствии, Царю и Богу верны,
Там добродетельми украшен Силин Флор,
И в низком звании мы зрим дела примерны,
А скаредны сердца не скроет злат убор.
Невинность, праведность – вот истинно богатство,
Богобоязненность – вот высший дар небес!
Там девы юные бычка с парнями пляшут,
Лукавый мельник там, колдун, обманщик, сват,
Там на московской славноей на заставе,
там на московской славной на заставушке,
ай на московской славноей на заставе
ай-то стояли святорусские богатыри
еще стояло их двенадцать святорусскиих
а как по ней-то по московской по заставушке
а и пехотою никто да не прохаживал
ай на добром кони никто тут не проезживал
ай серый зверь еще да не прорыскивал
ай черный ворон птица не пролетывал
ай через эту славную-то заставу
а еще едет поляничища удалая
а удалая поляничища великая
а и конь-то у нее да как сильна гора
ай она-то на кони как сенна копна
у ней шапочка надета на головушку
ай пушистая-то шапочка завесиста
спереду-то не видать личка румяного
и сзаду-то не увидеть шеи белоей
она ехала собака насмеялася
не сказала Божьей помочи богатырям
она едет прямоезжею дороженькой
прямоезжею дорожкой к стольно-Киеву
она ездит по раздольицу чисту полю
она ездит поляница сама тешится
на правой руки у ней-то соловей сидит
на левой руки у ней да жавроленочек
она кличет-выкликает поединщика
супротив себя да кличет супротивника
говорит она собака таковы слова
ай приеду я во славный стольный Киев-град
ай разорю-то я славный стольный Киев-град
а я чернедь мужичков-тых всех повырублю
а и Божьи церкви я да все на дым спущу
а Владимиру-то князю голову срублю
со Опраксией его да с королевичной
еще старыя казак да Илья Муромец
говорил он тут Илюша таковы слова
ай же братьица мои да вы крестовые
ай богатыря вы славны святорусские
ай удалая дружинушка хоробрая
на бою-то мне-ка смерть да не написана
я поеду во раздольицо чисто поле
поотведаю я силушку великую
да у той у поляницы у удалою
говорил ему Добрынюшка Микитинец
ай же старыя казак да Илья Муромец
ты поедешь во раздольицо чисто поле
да на тыя на удары на тяжелыи
да й на тыя на побоища на смертныи
нам куда велишь итти да й куда ехати?
говорил-то им Илья да таковы слова
ай же братьица мои да вы крестовые
поезжайте-тко раздольицом чистЫм полем
заезжайте вы на гору на высокую
посмотрите вы на драку богатырскую
надо мною будет братцы безвременьице
так поспейте ко мне братьица на выруку.

Меж тем светало.
Первый луч денницы
Сквозь туч холодных заалел.
Уже султан домашней птицы
Кири-ку-ку свое пропел,
Уж поселянин, пробудившись,
На Божий лик перекрестившись,

Принялся за привычный труд,
Уже морозные узоры
В сиянии младой Авроры
Горят на окнах и кладут
Свой блеск на штофные обои,
На Бахуса стекло пустое,
На стол, на изразцы печи,
Уже при свете дня свечи
Бледнеет позабытый пламень,
И наконец, промолвив: «Amen!»,
Арсений встал. «Пора, мой друг!
Я еду. Свидимся ли снова?
Мой жребий темен. Если вдруг…
А впрочем, Двинский, что ж такого?
Взгляни внимательно вокруг
На скуку поприща земного!
Все та ж комедия – глупец
Злодею рабствует послушно,
Везде ярем или венец,
Везде тиран иль малодушный!
Предрассуждений вечных тьму
Изгнать не в силах Просвещенье,
Тельцу златому одному
Кадят людские поколенья.
Дурачествам тщеты мирской
Сполна я отдал дань. Довольно!
Как английский изгнанник вольный,
Оставя мирный кров родной,
Судьбу вверяя бурным волнам,
Не вижу я, о чем жалеть,
Чем дорожить, зачем терпеть
Существенности тяжкой бремя,
И кстати ль мне в мои лета
Мечтаньям вновь предаться? Время,
Как ветр холодный, без следа
Развеяло туман желаний,
И юных грез, и упований.
И ныне – что осталось мне?
Ужель с душою охладелой
В докучной лени, в полусне,
Без мыслей, без страстей, без дела
Остаток жизни провождать?
Нет, друг мой, рок судил иное.
И не тебе меня держать.
В философическом покое
Я не способен прозябать.
Ты помнишь, Двинский, юность нашу?
Клико, Моэта и Аи
Сверкали пенные струи,
Переполняя жизни чашу.
Лобзанья ветреных Армид,
Младого дружества обеты,
Гражданства строгие заветы,
Напевы чистых аонид,
Любовь к отечеству святая,
Покой уединенных дум,
Вакхических собраний шум —
Все было внове! Присягая
На Вольности алтарь принесть
Цвет юности, готовя месть
Тиранам, не остыв от хмеля,
Кинжалом Занда иль Лувеля
Мы потрясали…. Но давно
Все это сделалось смешно.
А все ж мудрей всего на свете
Мне кажется строка из Гете:
«Gib meine Jugend mir zurück!»
Засим расстанемся, мой друг.
Будь счастлив, мой ленивец славный,
Скептический анахорет,
Отступник света и сует,
Философ острый и забавный!
Ты выбрал, Двинский, часть благую,
В халат и феску облачась,
В глуши селенья заключась,
Смеясь на бестолочь людскую,
Вкушая сладостный досуг
С бокалом, чубуком и книгой,
Стеснительных условий иго
Ты рано сбросил, милый друг.
Средь бригадирш обоих полов
Средь злобных сплетней, пошлых вздоров
Ты сохранил и ум, и вкус,
И благосклонность строгих муз.
Простимся ж, брат!..» И вот уж тройка
В пыли морозной мчится бойко.
Арсений сумрачно глядит
На открывающийся вид.
Его Автомедон брадатый
В тулупе, с красным кушаком
Еще изрядно под хмельком
Знай погоняет. Вот уж хаты
Последние мелькнули, лес
Сосновый поредел, исчез
Из виду купол колокольни,
И резвые выносят кони
Героя в поле. Мерный бег,
Песнь заунывная возницы,
Блистающий на солнце снег
Так усыпительны. Клонится
Ко сну Арсений мой, согрет
Под мехом полости медвежьей…
Он пробужден незапно. Вежды
Открыв, он видит – солнца свет
Все так же ясен, небо сине,
По белой стелется долине
След санный ровно. Но ямщик
Уже коней остановляет
И, снявши шапку, обращает
К нему свой оробелый лик:
«Ох, барин! Лучше б воротиться!» —
«Зачем же?» – «Долго ль до беды!» —
«Да толком говори!» – «Кружится
Пороша в поле». – «Нам езды
Не боле двух часов осталось.
Езжай!»… Но вскоре разыгралась
Метель. Все небо облегла,
Нависла туча снеговая.
Окрестность поглотила мгла.
Свирепый ветр завыл, играя.
Смешались небо и земля.
Сокрылись снежные поля.
Метель и злится, и рыдает,
И воем сердце надрывает.
«Ну, барин, все, беда – буран!
Дороги нет!» – «Да ты, брат, пьян!
Пошел!» – «Ой, барин, нету мочи!
Мы сбились. Коням тяжело.
Летучий снег слипает очи.
Следы сугробом занесло.
Что толку нам кружиться доле…»
И кони встали. Что там в поле?
А кто их знает. В чистом поле
во чистом поле во раздолье
во том-ка во раздольице чистом поле
едет старыя казак да Илья Муромец
еще едет он Илья да на добре коне
посмотреть на поляницу на удалую
как-то ездит поляница во чистом поли
она ездит поляница сама тешится
она шуточки-то шутит не великии
ай кидает она палицу булатную
ай под облаку она да под ходячую
ай одною рукой палицу подхватыват
как пером-то лебединыим поигрыват
подходил-ка тут Илья он ко добру коню
да он пал Илья на бедра лошадиныи
говорил-то как Илья он таковы слова
ай же бурушко мой миленький косматенький
послужи-тко мне еще да верой-правдою
верой-правдой послужи-тко неизменною
ай по старому служи еще по-прежнему
не отдай меня ты ворогу в чистом поли
чтоб срубил мне супротивник буйну голову
ай садился тут Илья он на добра коня
й он наехал поляницу во чистом поли
поляницы он подъехал со бела лица
поляницу становил он супротив себе
говорил он поляницы таковы слова
ай же славна поляница ты удалая
ай же надобно нам силушкой померяться
приударим-ка во палицы булатныи
ай тут силушку друг у друга отведаем
они съехались с чиста поля с раздольица
й приударили во палици булатныи
они били друг друга да не жалухою
да со всей своей со силы богатырскоей
у них палицы в руках да й погибалися
ай по маковкам они да й отломалися
они друг друга не сшибли со добрых коней
не убили они друг друга не ранили
й никоторого местечка не кровавили
говорили-то они да промежду собой
как нам силушку друг у друга отведати?
приударить надо в копья в муржамецкии
тут мы силушку друг у друга й отведаем
припустили они друг к другу добрых коней
приударили во копья муржамецкии
они друг друга-то били не жалухою
не жалухою-то били по белым грудям
так у них в руках-то копья погибалися
а й по маковкам-то копья отломилися
они друг друга не сшибли со добрых коней
не убили они друг друга не ранили
никоторого местечка не кровавили
говорили-то они тогда промеж собой
надо биться-то нам боем-рукопашкою
тут у друг друга мы силушку отведаем
как сходили они тут да со добрых коней
опустилися на матушку-сыру землю
стали биться они боем-рукопашкою
еще эта поляничища удалая
а й весьма она была да зла-догадлива
й учена была бороться об одной руке
подходила-то она да к Илье Муромцу
подхватила-то Илью да на косу добру
да спустила-то на матушку-сыру землю
да ступила Илье Муромцу на белу грудь
она брала-то рогатину звериную
заносила-то свою да руку правую
заносила она руку выше головы
опустить хотела руку ниже пояса.