Тимур Раджабов - Стихи Елене Н.

О великом, солнечном и живом,
что подстать лучу —
о любви не сказано ничего,
вот и я молчу.

Потому, что стоит её назвать,
намекнуть едва —
и сейчас же шторм превратится в гладь,
а любовь – в слова,

заплутает в «алой заре» басё,
в «изумрудах глаз» —
ни себя, ни прошлого не спасёт,
ни – тем паче – нас.

Говорят, любовь не всегда легка,
да и небо с ней.
Лишь в моей была бы твоя рука,
а моя – в твоей.

Говорит «зима»,
а в глазищах горит апрель —
вот и тьма – не тьма,
и зарница, что акварель.

Перестук в груди,
на губах – шелковистый мёд:
говорит «иди»,
а сама в поцелуе льнёт.

Полуночный блюз
и от счастья живой едва:
говорит «люблю» —
забываются все слова.

Горький чёрный чай
и зелёной дорогой путь.
Говорит «прощай»,
но попробуй её забудь.

Все случайное уже произошло,
всё хорошее – опомнится и грянет.
Невозможно стать счастливыми назло,
и несчастным вопреки никто не станет.

Мы с тобою изначально заодно:
и зимой для нас тепло, и в осень лето.
Ароматными цветами и вином
веет прошлое и помнится лишь это,

но, за прошлое подняв игристый брют,
повторив который раз, что время лечит,
мы на палубу выходим из кают,
ты, смущаясь, руки мне кладёшь на плечи

и звучат для нас, хрустальны и чисты,
звуки вальса, неизвестного нам прежде.
Назову его «Сбываются мечты»,
назовёшь его «Сбываются надежды».

О возвышенном в словах не говорят,
вот и я о нём кричать не стану всуе.
На щеках твоих румянистых горят,
на губах моих пылают поцелуи.

Так и шли день за днём:
Без тебя, Одиноко и Пусто.
Жёлто-красным огнём
разгоралось высокое чувство.

Тёмно-синяя ночь —
васильковый, индиго и вайда
может так обволочь,
что собой и потерян, и найден,

и открыт, и забыт,
заблудился б и сын перламутра,
словно «лодка – о быт»,
словно звёзды – о доброе утро

порасшиблись в огни,
но огни – не о холоде вовсе:
«красно-жёлтые» дни
в жёлто-красную выльются осень,

в неземной урожай
и земное великое чувство,
где в ноябрь и май
без тебя одинаково пусто,

имена им – одни:
«Без тебя», «Без тебя» – безтебяю.
Жёлто-красные дни —
Возвращайся, Люблю и Скучаю.

Лето всё. Включили отопление.
Я сижу на кухне, ем варенье.
И упало каменное снова
на поэта или сердцеслова.

Только осень – стансы не конечные:
буду помнить всё, мой друг, конечно я,
но к зиме готовиться я буду
не как к наказанию, а к чуду.

Для любви весны настолько мало,
что возможна и под одеялом,
но вернётся, знаю-знаю, снова я
наше лето-лето бесштановое.

Дни пролетают и в гомоне стай
каждый звонок – исходящий:
сколько прошедшее ни вспоминай,
только сейчас – настоящее.

Значит, у времени нет кроме нас
месяца, года, недели?
Значит, любовь и веселье – сейчас,
всё остальное – похмелье?

Прошлому – слава! Салют и почёт!
В прошлом – такие же люди.
Значит, не думая нечет и чёт,
жить и надеяться будем,

значит, ругать мы не станем и то,
что растворяется в дымке:
все мы немного нигде и никто,
все мы слегка невидимки.

Значит, у времени нет кроме нас
года, недели с часами.
Значит, любовь и веселье – сейчас,
и остальное – мы сами.

Как бы ни вьюжило,
будет опять весна.
Снежного кружева
с неба сойдёт стена.

Всё приключается —
иней с души скребя,
каям – раскаяться,
гердам – найти себя.

Много ли надо нам —
«солнце, вода, песок»?
Избранных радовать —
в этом и соль, и сок.