Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

А потом – еле-еле дошол до
постели. Встал здоровым – лег
больным. Над постелей серафим:
Богу молится: Богородица! заступи,
спаси и помилуй своей силой.

Теперь утешен я дурманящим
трудом, но прихожу к тебе, бе-
резка золотая. Я радостен, когда
с тобой вдвоем, свою мечту и ра-
дость вспоминая.
Пока я жив, тебя ли мне забыть!
Твой стройный ствол дай обни-
му рукою, дай мне во сне все
утро говорить с твоей листвою.

Ты мне послала их, вечерние
виденья. Они пришли, ступая в
тишине. Не чувствуя ни страсти,
ни волненья, закрыв глаза, ле-
жал я на спине.
Не свечке спорить с лунными
лучами: сквозь рамы узкие легли
лучи в ногах – стальными белы-
ми и бледными рядами, и отблеск
их в твоих святых глазах.
Как откровенье, вспыхнувшее,
Бога в молитвенном дымящемся
кругу, молчаньем нежным ты
сказала много, гораздо больше,
чем вместить могу.

Нам поцелуй точил пьянящий
сок, дарящий серцу новое волне-
нье...
И подошол вплотную жуткий
срок обещанного прошлым от-
кровенья:
понесшее в сомнениях Меня дро-
жащее напуганное тело, в кро-
вавых красках тухнущего дня,
в объятьях женских – душных,
омертвело;
И понужденный дрему обороть,
уподобясь от человека сыну,
там разорвал Я стонущую плоть,
сам перегрыз тугую пуповину.
Вдруг ослепленный сонцем
голубым и оглушонный славой
и движеньем, я подъят был пу-
шинкой (над Земным) божествен-
ным палящим дуновеньем.

...Море черное мой парус окроп-
ляло, кидало с ревом в доски корабля.
Земля далекая из далей вырастала,
из мрака вечера – желанная земля.
Вот косо врезался челнок в пе-
сок прибрежный; волна умерила,
пенясь бессильно, бег. Из-за скалы,
с другой скалою смежной, я видел
свет, сулящий мне ночлег...
Святой старик с поблеклым
ясным взором перед огнем вином
меня поил, постель стелил дви-
жением нескорым, и ворох трав
мне сладкий сон сулил...

«Помилуй, Господи!» как громы
прозвучало.
«Помилуй, Господи» ворвалось в
чуткий сон.
Во тьме ночной – одной лампа-
ды жало. В глуши ночной один
тоскливый стон.
Я спал и вот в испуге пробу-
дился. Дышало сено сонцем и тра-
вой; под образом старик еще мо-
лился, касаясь пола белой головой.
Из духоты я дверь открыл на-
ружу – лампада тени двинула
к углам. В мое лицо дохнула вет-
ром стужа, пахнула стужа вет-
ром по ногам.
Слух обманулся в буре дальним
криком; всосались в ноги вязкие
пески; мелькнул огонь во мгле
коварным бликом, и серце-конь
вздыбилось в сонь тоски...
И вот, когда, с предсмертным
страхом споря, борол я море, гнав-
шееся вслед, мелькнула в мраке
жизнь моя: и горе, и мимолетный
тусклой жизни свет. В смятенной
памяти то вспыхивали лица, то
обрывались мысли и стихи. Над
головой моей носились птицы и
воплощались в этих птиц грехи.
Острее стрел их клювы рвали
тело, больней плетей хлестал
по слуху крик...
В ударах ветра смерть – я
слышал – пела, и брошен был мне
миг, последний миг...

Упал на слух крутою плетью голос:
«Всю жизнь твою Я был тебе
Господь, и без Меня не выпадал
твой волос... но без Меня твоя
грешила плоть. Святые ангелы
на черные скрижали списали в
страхе ряд грехов твоих. Закрой
лицо в смятеньи и печали, про-
слушай списки ангелов святых».
Что голоса звериные и птичьи,
звучали хоры внешних голосов:
«Свят, свят Господь! во веки,
вне различья: на пастбищах – в по-
жаре облаков!
«Как книга весь перед Тобой от-
крытый до тайников забытых
детских дней, стоит дрожащий,
бледный и несытый в мутящем
вихре страха и страстей.
«В пустыне праздности над
дымными холмами он поклонился
виду сатаны, пока его не пере-
рос страстями, опутанный се-
тями злой жены.
«Среди объятий, в громе поце-
луя над ним взорвалась сонцем
пустота; в огне кровавом, в тре-
пете ликуя, он осквернил губа-
ми медь креста.
«Покуда длится в серце страст-
ном битва и заживает в па-
мяти любовь, – как сладость празд-
ная ему в ночи молитва, как мед
пьянящий – ран Господних кровь.
«И вот пустыня засыпает свит-
ком, в ней звери воют, роют в ней
песок; она пьяна холодных змей
избытком, ее трава сочит смер-
тельный сок...
Подобно книге, он стоит про-
чтенный до исчервленных време-
нем начал. Ждет, чтоб из тучи,
громом возмущенной, Ты лик смер-
тельный людям показал».
И вздрогнул мрак до пропасти
бездонной, от самых горних туч
и звездных жал. Подернул ум ту-
ман тупой и сонный... И был я
сброшен вниз с высоких скал....