Анатолий Гейнцельман - Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Лучик солнца на тропинке,
Блик на гнущейся былинке
С белым на цветке султаном,
Облачко с упругим станом
В жаркой, страстной синеве,
Ящериц зигзаг в траве,
Моря под обрывом шепот,
Кованой лошадки топот,
Сам я на донском седле
Где­нибудь в родной земле,
В устьях сонного Днестра
Посредь камышей ковра, –
Что еще мне в мире надо?
Я давно ушел от стада,
Не овца я, не чабан,
Не турецкий барабан,
Не гожусь я для казармы
Ведь в идейные жандармы,
И не верю я в Мессию,
Что спасет мою Россию.
Всякой я враждебен власти,
Всякой верующей пасти,
Всякому земли закону,
Всякому тиранов трону.
Я пройду и без дорожки,
Хоть и постарели ножки.
Уживусь с лисой и волком,
Объяснившись с ними толком,
Уживусь с змеей гремучей,
Лишь бы в небе были тучи,
Лишь бы море бушевало
С бубенцами у кимвала,
Лишь бы я, сам­друг с собой,
Пел с волной наперебой,
Лишь бы муравейник мне
Не мешал слагать во сне
Подле каторжной вехи
Непонятные стихи.

Меж поэтом и звездами
Есть незримый синий мост,
И по нем крылит мечтами
Он с погоста на погост.
Лучики как черепашки,
Тысячи нужны им лет,
Но, счастливей без рубашки,
Всех быстрее их поэт.
Как мечтательный Гаутами,
Мировое бытие
Он незримыми мостами
Связывает с Богом всё:
Жизни атомов ничтожных
На ничтожнейшей земле
С жизнью искорок тревожных
В моря дышащем стекле.
Звезды – кровяные тельца
В мировых артериях Бога,
Мысли – золотые рельсы
И кратчайшая дорога,
Что к Нему приводят душу.
Нужно только быть поэтом,
Нужно только бросить сушу
Мертвую перед рассветом,
В час, когда духовней звезды,
Божьи в небе черепашки,
В час, когда уж на погосте
Трудовые все букашки.
Унеси меня чрез степи,
Мой воскреснувший Пегас,
Унеси по горной цепи
На небес иконостас:
Лик Отца увижу синий
Я на нем из звездной пены.
От безбожия Эринний
Нужно выпрыгнуть за стены,
Черные, глухие стены
Мировой моей темницы,
Нужно пузырьком быть пены
Радужным в лучах зарницы.

На нищенской своей мансарде
Я всё ж в духовном авангарде
Святых сподвижников живу,
Седую не склонив главу
Ни перед чьей исподней властью,
Ни перед чьей звериной пастью,
И голоса сирен­идей
Мне безразличнее людей.
Я прожил выше всякой веры,
И социальные химеры
Мне не вскружили головы,
Хоть я смиреннее травы.
Как эремиты на Тибете,
Живу я в непочатом свете,
Любуясь цепью синих гор
И прекратив навеки спор.
С тех пор, как я подобье Бога,
Мне не нужна уже дорога,
И, как скала меж скал нагих,
Окаменел я и затих.
Весь день слежу за облаками
Я со скрещенными руками
И внемлю, как Великий Пан
Поет про солнечный тюльпан.
И от восхода до заката
Я пламенного в небе брата
Глазами тихо провожаю
И ничего уже не знаю.
Как плеть лианы, в жаркий камень
Я врос, и неба вечный пламень
Меня совсем испепелит, –
Я на Тибете эремит!

Гляни в окно: на берегу ручья
Двух белых бабочек приметил я.

Они порхают мягко через дрок,
Хоть под мостом и притаился рок.

Они не знают никаких дорог,
Но с ними в этот миг порхает Бог.

Над ними дремлет царственный платан:
Он в небо врос, как дантовский титан,

Где тучки на лазурном млеют луге,
Где ласточки в волшебном реют круге...

Там тишина, там синий, синий Бог,
Там никаких не нужно нам дорог.

Повсюду Бог, повсюду святость есть,
В одной душе моей ее уж несть.

Аллея вековых платанов:
Готический собора неф.
Как тело, нежны великанов
Стволы. Заходит неба шеф.
Как кружева из антрацита –
Сплетение нагих ветвей,
Как свод подземного Коцита,
Но близко, близко соловей.
Сквозь черное сплетенье веток
Сверкает неба бирюза.
Вокруг молчанье. Пестрых деток
Из­под земли глядят глаза.
Трава как ярая медянка,
Меж листьев сгнивших изумруд
На солнцем залитой полянке,
И облаков напрасен труд:
Они не скроют прелесть мира,
Горящий пламенем закат,
И всё от солнечного пира
Преображается в брокат.
Смотри, меж бледными стволами
Платанов яхонты горят,
Рубины сыпятся гроздями,
Опалы на ветвях висят.
Обнявшись, мы идем в аллее
С тобой неведомо куда,
И сердце наше роз алее,
И не страшимся мы суда,
Кто б ни был над душой судьею:
Мы после жизни страшных бурь,
Как примиренные с землею,
Глядим в небесную лазурь.
Готические нас соборы
Природы привели к мечте,
И мы, как призрачные горы,
Синеем в вечной красоте.