Евгений Лукин - Бал был бел

Твой невыспренний слог
изощрила бы правда-скиталица.
Ты бы всё это смог…
Но не сможешь — язык заплетается.

…Мы из глыбы слепой
обязательно памятник вытешем —
всем, ушедшим в запой
и ни разу оттуда не вышедшим!

Умою физию,
оглажу пузию.
Мою дивизию
угнали в Грузию.
Жую провизию
и не вылазию.
Увидят физию —
загонят в Азию.

Хрустальный мироздания чердак,
построенный из водяных корпускул.
И по асфальту розовый червяк
ползёт, как эмигрировавший мускул.
О Боже мой, какие времена!
Я все прошляпил, про́пил и пролузгал…
Ведь это расползается страна…
И вообще: не мой ли это мускул?!

Один путчист,
Плечист,
Речист
И на руку нечист,
Ища, видать, дорогу к магазину,
Забрёл к ручью —
И видит образину
Незнамо чью.
«Эй, — говорит, — ты чья?»
А образина из ручья,
Боясь, видать, людского пересуда:
«Ты! — говорит. — Козёл! А ну чеши отсюда!..»

…Читатель, встретивши его у магазина,
Немедля поступи, как эта образина!

Ты меня сегодня выпер,
ты со мной не выпил старки,
ты, видать, свихнулся, опер,
по причине перестройки!

Я писал тебе о каждом,
я строчил направо слева.
Ночь висела за окошком,
чёрно-сизая, как слива.

Если кто-то грустен, опер,
и тоска в бровях заляжет
(ты ж меня сегодня выпер!) —
кто тебе его заложит?!

Размагнитились магниты
(ты со мной не выпил старки!) —
прибежишь ещё ко мне ты
сразу после перестройки!

Приходило добро с кулаками,
вышибало четыре ребра.
Побреду, упираясь клюками,
в те края, где поменьше добра.
Говорят, что за тем поворотом —
ни борьбы, ни разбитых оков.
А ещё говорят, будто зло там —
безо всяких тебе кулаков…

Вот он лежит, мурло упрятав
в ладони, мокрые от слёз,
лишён Отчизны и нитратов,
миллирентгенов и берёз.
И в полумгле апартамента,
где каждый гвоздик — эталон,
он видит кепку монумента
и отоваренный талон…

Куранты бьют наотмашь. С Новым годом!
Бутылка водки озаряет стол.
За что мы пьём? За свергнутый народом
семидесятилетний произвол.
За веру в Бога. За свободу слова.
За новый рынок с новою ценой.
За нас. За вас. За гений Горбачёва.
За упокой страны моей родной.

Нам демократия дала
свободу матерного слова,
да и не надобно иного,
дабы воспеть её дела.

«Утеплив лапоток онучкою,
дед Ульян вершил пятилетку…» —
И поэтик прозрачной ручкою
ударяет в грудную клетку.

И субтильная грудь поэтика
проминается внутрь от стука…
Ах, генетика ты, генетика!
Буржуазная лженаука!

Ну похмелье! Острый нож!
Как ментом, я им заломан!
А газету развернёшь —
и рука ползет за ломом.

Значит я, туды-сюды,
рвусь к прилавку, холка — в мыле!
А тем временем жиды
всю страну уже споили?

То-то Федька-обормот:
морда — чистый рубероид!
Я гадаю, где берёт, —
а его евреи поят!

Не, ребята, чёрный сон!
Зарубежный сектор Газа!
Ну-ка ты, жидомасон,
подойди сюда, зараза!

Ох, достану-доберусь,
за кадык возьму за узкий…
Значит, спаиваешь Русь?
Ну а я тебе — не русский?!

И запомни, Самуил:
у меня два лома дома.
Чтоб сегодня же споил!
А иначе — жди погрома.

Ох, доколобродят
те, что по утрам
стороной обходят
православный храм!

Ну-ка поглядели
на таких людей!
Вот на той неделе
некий иудей,

о́б пол синагоги
лоб околотив,
угодил в итоге
под локомотив.

Не хотел растрогать
Господа Христа —
залетел под ноготь
Божьего перста!

Где теперь Гедали [28] Гедали — герой цикла рассказов Исаака Бабеля «Конармия», маленький старый еврей, знаток талмуда. ?
На сковороде.
Или тот — видали? —
в рыжей бороде: