Лея Гольдберг: Избранные переводы стихов Леи Гольдберг

Не давали веки сомкнуть.

В мои ночи шипящие змеи вползли:

Вовек не сумеешь заснуть!

Я не знал, нет ли в этом вины моей,

Грешен, нет ли — не знал ответа.

Не наивный, не умный я, не злодей —

Оттого, как спросить, не ведал.

Оттого звать расплату я не посмел.

Нет ни брата, ни ангела рядом.

Оттого я один, я вернулся, я цел.

Так ответь на вопрос, что не задан.

Перевод Е. Аксельрод

Отец, отец, — сказал сын-злодей, —

Утешенья тебе не дам.

Ибо сердце мое стало тверже камней,

Видя, что учинили вам.

Видя дочку твою в кровавой пыли,

Сжавшую кулачки —

Ресницы присыпаны прахом земли,

Взывают к смерти зрачки.

Видя, как пятилетний голодный малыш

Затравлен сворой собак,

Как люди бегут из-под рухнувших крыш

В могилу, в огонь, во мрак.

И я дал обет: буду глух и жесток,

От беды отверну я взор.

Но по душу мою пришли — и зарок

Обратился в мой приговор.

Ни в душе, ни на теле частицы живой.

Эту месть мне назначил Творец.

И пришел я к тебе, одинокий, чужой.

Притупи же мне зубы, отец.

Перевод Е. Аксельрод

Ведь всегда зажигаются звезды на небе ночном,

И роса, как слеза на ресницах, висит на ветвях.

Ведь всегда зажигаются звезды на небе ночном,

Зажигает фонарщик огни на столбах.

И глядится в глаза твои благословенный покой,

Видишь, как улыбаются дети в предчувствии сна.

Ведь всегда по ночам ожиданий трепещущий рой,

Этой ночью лишь мука одна.

Ведь обычно в ночи мимо темных небесных зияний,

Мимо бреда луны, млечный путь голубой заслоня,

Мимо спящих садов, меж кошмаров и благоуханий

Мрачной тенью бредут привиденья минувшего дня.

Ведь обычно в ночи кто-то гонит злодейской рукою

Изумленный мой дух в тот обман, где мерцают огни.

Ведь обычно и в тучах сквозит ожиданье покоя.

Этой ночью лишь звезды одни.

Перевод Е. Аксельрод

Отец запер в доме все двери подряд,

Засова не снял ни с единой

И склонился всмотреться в незрячий взгляд,

Взгляд последний умного сына.

Перевод Е. Аксельрод

Мы сновидцы. Не верь, что твой сон прозорлив,

Что душой ты спокоен, и трезв, и суров.

Выше горла подступит весенний прилив,

Смыв остатки несбывшихся снов.

И увидишь, проснувшись, что сон твой убит,

Ты продрог, негде скрыться — ни звуков, ни лиц.

Утро светом хлестнет и росой окропит,

И повесит слезу меж ресниц.

Лишь коснешься ты мира застывших сердец,

И расколется мир твой, как хрупкий сосуд.

Раз в полоску наряд тебе выбрал отец,

Братья в жертву тебя принесут.

Перевод Е. Аксельрод

Последнее сияние заката —

Как золото безмерной чистоты.

Стеклом, уже оплавленным, объяты

Вершины гор и дальние хребты.

Стоят неслышно голые деревья

Под светом чередующихся лун,

Как инструмент загадочный и древний

С безмолвным строем онемевших струн.

Остудит утро камня гладь литая,

И птица, огибая дальний лес,

Махнет крылом, в изгнанье улетая,

И крикнет с остывающих небес.

Перевод Я. Хромченко

Поддельное золото ясно,

напоследок сияет простор.

Стеклянная синь опоясала

Вершины дальние гор.

Еще несколько дней продлится это:

замрут дерева поутру,

как старинные инструменты

в красоте своих струн.

Бледное утро, камня касаясь,

вдруг озноб ощутит,

и с холодных небес, прощаясь,

перелетная птица нам прокричит.

Перевод М. Яниковой

Я сегодня беру выходной у тоски,

У усталости, взрослости, у фолиантов,

Что готовы словами ученых педантов

Поучать, что иные слова — пустяки.

Хорошо мне ответа не ждать на вопрос,

Как цветущее дерево это зовется?

Как молчание птиц в тишине отзовется?

И откуда звезду эту ветер унес?

Может, я потерялась в словах, что близки,

И прекрасного больше в прекрасном не вижу?