Леа Гольдберг
Стихотворения
Тишина в пространстве громче вихря,
И в глазах кошачьих блеск ножа.
Ночь! Как много ночи! Звезды тихо,
Точно в яслях, на небе лежат.
Время ширится. Часам дышать привольно.
И роса, как встреча, взор заволокла.
На панель поверг фонарь ночных невольников,
Потрясая золотом жезла.
Ветер тих, взволнован, легким всадником
Прискакал, и, растрепав кусты,
Льнет к зеленой злобе палисадников,
Клад клубится в пене темноты.
Дальше, дальше ввысь уходит город
С позолотой глаз. Урча, без слов,
Испаряют камни гнев и голод
Башен, крыш и куполов.
Перевод Натана Альтермана
Какая боль: унижена, упала,
в своих глазах, когда в себе недуг
любовью называемый познала.
Познал ли ты проклятье этих мук?
Блеск седины в моих кудрях заметен
и мне, принявшей мудрости печать,
так глупо безответный взгляд искать.
Страданья не постигнет разум эти.
Будь благосклонен к осени моей
с высокими в полуднях небесами.
Над ними сжалься - так они чисты.
Как лань бежит спокойствие ночей.
То стыд мой: и с закрытыми глазами,
взбунтуясь, плоть подскажет: это ты.
Перевод Елены Байдосовой
Разбит, прибит,
Базар, хромая, встал
С разгромленных телег, с сугробов сена,
Очнувшись,
Циферблат на башне сосчитал
Свои часы
Последние до смены.
Но пахнет улица
Еще дождем,
И памятник, сияя
Мокрыми глазами,
С моста глядится в водоем.
И дышит дерево -
И дышит пламенем рассветного расцвета,
И именем
грозы,
громов
и лета.
Перевод Натана Альтермана
В складках призраки прячутся в шторе.
Сказки навыворот зеркало прячет.
Комната – остров в штормящем море.
Гензель и Гретель мыкают горе.
Волк и охотник в лесу – в коридоре.
И Горбунок по-над царствами скачет.
Ждут-не дождутся козы семь козлят.
Палец принцесса иголкою колет.
Семеро гномов грустить не велят.
Замком стал остров, на зеркало взгляд
Озером сделал его. И палят
Пушки, и парус белеет на воле,
И уплывая в иную страну,
Девочка-Золушка больше не плачет.
Перевод с иврита Гали-Дана Зингер
1. Сын, неспособный задать вопрос
Сказал неспособный задать вопрос:
И на сей раз, отец, пощади,
Мою душу, где ад кромешный пророс,
От гнева и зла огради.
Ибо нет для ада ни слов, ни слез,
Ибо нет для смерти имен.
А я, неспособный задать вопрос,
Семикратно речи лишен.
Ибо мне суждены были петли путей,
Не отрада, не мир — но мгла.
Было велено мне видеть муки детей,
Перешагивать их тела.
Ибо всадников плети глаза мне секли
Не давали веки сомкнуть.
В мои ночи шипящие змеи вползли:
Вовек не сумеешь заснуть!
Я не знал, нет ли в этом вины моей,
Грешен, нет ли — не знал ответа.
Не наивный, не умный я, не злодей —
Оттого, как спросить, не ведал.
Оттого звать расплату я не посмел.
Нет ни брата, ни ангела рядом.
Оттого я один, я вернулся, я цел.
Так ответь на вопрос, что не задан.
2. Нечестивый сын
Отец, отец, — сказал сын-злодей, —
Утешенья тебе не дам.
Ибо сердце мое стало тверже камней,
Видя, что учинили вам.
Видя дочку твою в кровавой пыли,
Сжавшую кулачки —
Ресницы присыпаны прахом земли,
Взывают к смерти зрачки.
Видя, как пятилетний голодный малыш
Затравлен сворой собак,
Как люди бегут из-под рухнувших крыш
В могилу, в огонь, во мрак.
И я дал обет: буду глух и жесток,
От беды отверну я взор.
Но по душу мою пришли — и зарок
Обратился в мой приговор.
Ни в душе, ни на теле частицы живой.
Эту месть мне назначил Творец.
И пришел я к тебе, одинокий, чужой.
Притупи же мне зубы, отец.
3. Наивный сын
Ведь всегда зажигаются звезды на небе ночном,
И роса, как слеза на ресницах, висит на ветвях.
Ведь всегда зажигаются звезды на небе ночном,
Зажигает фонарщик огни на столбах.
И глядится в глаза твои благословенный покой,
Видишь, как улыбаются дети в предчувствии сна.
Ведь всегда по ночам ожиданий трепещущий рой,
Этой ночью лишь мука одна.
Ведь обычно в ночи мимо темных небесных зияний,
Мимо бреда луны, млечный путь голубой заслоня,
Читать дальше