Николай Максимов - Голое небо

Подобно своей матери, и Н. М. Максимов обладал педагогическим дарованием и любовью к преподаванию и еще студентом стал работать в качестве преподавателя русского языка, литературы и обществоведения в нескольких трудовых школах Ленинграда, сперва в 86-ой (Путиловской), а затем в 48-ой, переименованной из прежней 37-ой, бывшей 5-ой гимназии, а также в руководимой его матерью до 1925 г. школе рабочей молодежи.

С большим интересом и жаром работал и М. Максимов в качестве преподавателя, серьезно и вдумчиво относясь к своим педагогическим, в частности воспитательским обязанностям. Молодой, отзывчивый и всегда ласковый и приветливый, он пользовался любовью и уважением как своих товарищей, так и учащихся.

Объединяя в своих руках преподавание родного языка, литературы и обществоведения в младших классах трудовой школы, Н. М. Максимов всегда выходил далеко за пределы программы, подбирая свежий, незатасканный и прекрасно подходящий иллюстративный материал, в особенности с увлечением применяя «экскурсионный» метод работы. Проявляя большой интерес к драматизации, Н. М. Максимов, по просьбе школьной администрации, взял на себе ведение драматического кружка. Ряд подготовленных и осуществленных им постановок отличался серьезным содержанием, большим вкусом и вдумчивой отделкой. Из его постановок особенно удачной была инсценировка «10 дней, которые потрясли мир» Джона Рида.

Всегда ровный, приветливый и сдержанный, Н. М. Максимов тщательно скрывал свои поэтические занятия, никогда не делал попыток предать свои произведения печати и был «потаенным» поэтом. Также неохотно поступал он в разговоры о современной поэзии, за которой внимательно, с неослабным интересом следил, приобретая почти все более или менее значительные издания современных поэтов и изучая их художественный метод и творческий облик.

Глядя на этого высокого, худого молодого человека, слегка сгорбленного и болезненного на вид, глядя на него в школе при исполнении обязанностей классного наставника, секретаря предметной комиссии или руководителя драматического кружка, нельзя было предположить, что он — поэт. Поэзия была для Н. М. Максимова глубоко-интимным, личным делом, которое он таил стыдливо, настойчиво, долго. Несомненно, он сознавал размеры своего дарования, и нежелание делать свои стихи достоянием гласности едва ли не было у него продиктовано опасениями оказаться дурно понятым и принятым. Свои настроения и причины столь тщательно оберегаемой замкнутости чрезвычайно требовательный к себе покойный поэт выразил в стихотворении «Проба пера».

1923

Хрупкий от природы, слабый здоровьем, Н. М. Максимов остро чувствовал свою болезненность и неоднократно обращался в стихах к этой теме. Иногда личные настроения и переживания, вызванные болезнью, он проецирует в космос и создает такие искренние и глубокие вещи, как «Врач сказал» (1926).

Однако, сознание своей личной обреченности, неизбежной катастрофы Н. М. Максимов, переживавший в эту пору новый подъем бодрости, порожденной осознанным пафосом историчности нашей эпохи, не возводил до размеров мирового или хотя бы классового катаклизма. Наоборот, в этих стихотворениях звучит глубокая примиренность с жизнью, трогательная ласковость и кроткая простота, оставляющие неизгладимое впечатление.