Хаим Нахман Бялик - Стихотворения и поэмы

Родину тихую, край целомудренный в прелести свежей,

Скрытый меж гор и дубрав и всех мест под солнцем юнейший,

В глубь ветвящий стези, и тропы свои в рожь золотую,

В тихих созвучиях полдень и ночь согласующий, утро

С вечером, — вижу его, как он цвел, как сиял изначала

Сердцу, как образ его начертал в моем духе Создатель,

Чтоб до последнего дня и по край земли неизменно

Целостным нес я тот образ в груди, все тот-же — в весенней

Нежности, в летних лучах, под осеннею мглой и под снегом

Так мне, недвижный, застылый с природою всей, предстоит он,

Солнцем живым осиян иль торжественным таинством ночи,

Уст моих чистых дыханье храня, лелея мой детский

Трепет на глыбах камней, в одиночестве дебрей угрюмых,

В таяньи облака, в дрожи листа, унесенного ветром

С древа… Поднесь те леса чаровательно ткут свои тени,

Каждая ветвь в них цела, нить каждая сети волшебной;

Сладостных страхов былых сокровенные заросли полны;

В чаще кустов притаились нежнейшие дремные грезы.

Горы в коврах цветотканных, — незыблемы; мягкие склоны

След моих ног берегут и, как встарь, улыбаются гостю;

Эхо восторгов моих в их расселинах, чуткое, дремлет;

Дух мой все бродит по ним и, дивясь их величью, немеет.

Кров мой родной, гнездо безопасное, скиния мира,

Матери светлым лицом озаренная, где возрастал я

Ласки живой под крылом хранительным, где предавался

Неге беспечной, прильнув к благовонному лону родимой!

Вижу тебя на отлогом холме, под навесом каштана,

Сельский приют и простой! Ты все там же, где встарь, неизменный

Белый, под низкою кровлей, с оконцами малыми, домик!

Выступы мхом зеленеют, трава прорастает сквозь щели.

Окрест — сады, да глушь и бурьян. Молчаливо над ними

Время волокнами туч проплывает; беленький домик,

Мнится, следит на-юру, день и ночь, издалече за жизнью,

Да обо мне вспоминает, о беженце дальнем, с тоскою…

Там и доныне скользит моя тень в уголках потаенных…

Знаю: единожды пьет человек из кубка златого;

Дважды видение света ему не даруется в жизни.

Есть лазурь у небес несказанная, зелень у луга.

Свет у эфира, сиянье в лице у творений Господних:

Раз лишь единый мы зрим их в младенчестве, после не видим.

Все-же внезапное Бог дает озарение верным;

Чуда того неразгадан исток, сокровен от провидцев.

Молча готовлюсь и жду, день и ночь, мановения свыше, —

Весь напрягаюсь, как арфы струна, простираюсь навстречу;

Где и когда это будет — не ведая, вестника чаю.

Сердце пророчит: воспомнит меня виденье святое;

То, чего жаждет душа, навестит ее. И величавый

Миг настанет, — мигнет ресницею Вечность, и глянет

Сверху, как в дол из окна разверстого, в душу былое.

Очи мои просветятся, прояснятся взором дитяти:

В образах многих и сменах — единое, слито с природой,

Детство мое протечет по тропам покинутым духа.

Темные вспыхнут сияньем тропы заповедные, ярче

Утренних снов; голоса зазвучат; приблизятся дали;

Чудо забвенному краски вернет, безуханному запах.

Будет мгновенным виденье, но миг тот единый затопит

Сладостным сердце приливом, — и в нем изойдут мои силы…

Буду стоять, изумленный, пред только-что виденным миром

Многих чудес и святынь, пред оградою запечатленной

Рая, чьих тайн не коснулась рука, не измолвило слово.

Гулом исполнится дух; надо мной — удивление Божье;

Очи в слезах; в глубине — торжественный гул, безглагольный.

1917

Перевод Вяч. Иванова

То не в полночь, то не в полдень

Не в саду, не в огороде,

А под вечер, вечерочек

В поле я сорву цветочек.

У ромашки, у цветочка

Много-много лепесточков.

Ты скажи, скажи ромашка,

Кто возьмет, меня бедняжку,

С кем делить свою судьбу мне:

Он красивый или умный.

Он нездешний или местный,

Он богатый или честный,

Литвак он или хабадник,

Скромник он или похабник,

Он приедет к нам в карете

Или на велосипеде.

Носит кудри или стрижку,

Он вдовец или мальчишка:

Об одном прошу, ромашка:

Не хочу я старикашку,

Мне любой годится в пару,

Но не старый, ах, не старый.

Перевод В. Шапиро

Мой друг и товарищ милый,

Уже целых три недели

Дожди разъедают мне душу,

Совсем они нас одолели.

Как только горячий таммуз [30] Тамуз – умирающий и воскрешающий бог древних народов Передней Азии. После возвращения из вавилонского изгнания евреи стали называть его именем летний месяц, примерно с середины июля по середину августа. Середина тамуза (17 число) – переломный день в еврейском календаре. В этот день, по преданию, Моисеем были разбиты скрижали Завета, сломлена защита Иерусалима (проломлены его стены вавилонянами) и т.п