Перец Маркиш - Стихотворения и поэмы

Куда направишь путь, летать не уставая,

Мгновенная моя, внезапная моя?»

Заворожённые, не чувствуем, как поздно.

Стихают улицы, и небо всё темней.

Чуть слышным шелестом бумаги папиросной

Трепещут крылышки нечаянной моей.

Она взвивается к немолкнущей капелле

Крылатых гусляров: «Туда! За мной! В полет!

Там соловьи давно вечерний сбор пропели.

Там одного тебя недостает!»

1948

Перевод М. Петровых

ОСЕНЬ

Там листья не шуршат в таинственной тревоге,

А, скрючившись, легли и дремлют на ветру,

Но вот один со сна поплелся по дороге,

Как золотая мышь — искать свою нору.

И сад не сторожат — пусть входит кто захочет,

Там вихри, холод, дождь, секущий и косой,

И — никого. Печаль одна здесь слезы точит,

Но вдруг жужжанье слух улавливает мой.

Пчела спешит пешком по рыхлому песочку,

Тяжелым обручем пчелиный сжат живот,

И так она ползет чрез пень и через кочку

И судорожно вдруг на голову встает,

И крылышки свои вдруг задирает криво,

Как зонтик сломанный, они теперь торчат,

И смерть уже слышна в жужжанье торопливом…

На осень тишина переезжает в сад.

1948

Перевод А. Ахматовой

НЕЖДАННЫЙ ПУТЬ

Как мог я толковать с вокзальною стеной,

Когда лазурный бант меня почти сконфузил?

Глядеть на строгий перст, на палец жестяной,

Когда меня сдавил голубоглазый узел?

Лазурный пышный бант на русой голове

Нырял, мелькал и цвел над толчеей платформы.

Так синий василек не спрячется в траве:

К нежданному пути приковываем взор мы!

Мне этот путь сужден, как утро всех дорог!

Как утренний перрон, как солнце над травою!

И вновь к глазам прильнул блеск обнаженных ног

И трепет голубой над русой головою!

1948

Перевод А. Голембы

САМОЗАБВЕНИЕ

Так как же не любить, отдав себя всего,

Как отдает себя любое существо,

Когда к волне морской, что к молотилке злак,

Луч солнечный припал! Не загореться как,

Когда трещат сверчки запечные всю ночь,

А поутру бренчат цикады во всю мочь,

Когда, как медь, звенит под ветром хрупкий лист

И надрывается кузнечик-цимбалист,

Когда гудит, как гром, живая зелень трав,

И стебель говорит, как флейта заиграв,

И травяной оркестр устал и изнемог,

И кое-кто уже готов свалиться с ног,

И. хоть кукушки нет у синевы морской,

Сдается — и она кукует день-деньской!

Пусть соловьи отсель за тридевять земель,

Напомнит нам о них ручья ночного трель,

И каждый из певцов хрипит и глотку рвет,

И каждый забежать пытается вперед!

Чтоб весь простор земной, чтоб целый мир вокруг

Запомнил золотой непреходящий звук!

Мир полон до краев, звук льется через край:

Хлынь, гомон голубой, звучи, не умирай!

И море синее вливается во тьму

И дремлет: счастье снов является ему,

И голос всё нежней, желанней и ясней,

В нем зреет глубина еще невнятных дней.

Так как же не любить, отдав себя всего,

Как отдает себя любое существо!

1948

Перевод А. Голембы

МУЗА

Раньше, позже ли было всё это?

Сновиденье несет, как волна.

Мама вместе со мной до рассвета,

Словно в детстве, со мною она...

Помню, как просыпалась, не зная,

Сплю, дышу ль я в ночной тишине,

Подбегала к постельке босая

И, дрожа, наклонялась ко мне...

Материнские теплые руки

Нежат ласкою сердце мое,

И я слушаю милые звуки —

Колыбельную песню ее.

Только песню догнать я не в силах,

Мамин взор как туманом укрыт,

Но в напевах далеких и милых

Радость детства, как прежде, звучит.