Константин Ваншенкин - Жизнь человека

Снегу выпасть пришла пора.
Вечереет. Восходит Вега…
Это дети среди двора
Лепят снежного человека.

Когда зарплата
Идет на убыль,
То как заплата —
Последний рубль.

Гулять — не к спеху,
И цель другая:
Прикрыть прореху,
Весь свет ругая.

Но вот, как бочка,
Гудит получка.
Довольна дочка.
Смеется внучка.

Жена в платочке
Со мной под ручку
К торговой точке
Несет получку.

Вдоль тротуара,
Вблизи окошка,
Звучит гитара,
Поет гармошка.

Огни заката
Горят как уголь,
Пока зарплата
Идет на убыль.

Шарф заменяет рубаху.
Испепеляющий взор.
Прежде такие — на плаху,
Прежде такие — в костер.

Хмурость лица — не личины.
Были такие в тени.
Прежде — при свете лучины
Книги писали они.

Старой выплюнут избой
В жизнь сугубо городскую,
Этот форменный изгой
Говорит порой: — Тоскую!..

Он страдает оттого,
Что в селе у них отсталость
И что там ни одного
Родственника не осталось.

Ни в одном глухом дому,
За продавленным порогом,
Нет таких уже — к кому
Закатиться б ненароком.

Вспомнить лапти и треух,
Счастье, связанное с этим,
И, лелея свой триумф,
Возвратиться к взрослым детям.

Рано закрыли трубу.
Сразу же и угорели.
Скоро б лежали в гробу,
А не в семейной постели

Скоро б их сдвоенный след
Мог затеряться под вьюгой,
Если б не юный сосед,
Что заявился с подругой.

Первые двери — ключом.
Кухня в удушливом дыме
Ну, а вторые — плечом:
Не отвечают за ними.

— Форточки настежь, скорей
— Все? Мне же это впервые.
— Быстренько чаю согрей.
Да не пугайся — живые…

Вот как бывает в судьбе
Из-за какой-нибудь вьюшки.
— А ведь хотели — к тебе! —
Вдруг он напомнил подружке

Я пробудился летом,
Слыша гуденье пчел.
Снилось: стою с билетом,
А мой состав ушел.

…Сумрак лесной опушки.
Запах густой травы.
Вмятина на подушке
От твоей головы.

Хорошо мне было в девушках сидеть.
Мне у батюшки работушка легка.
Мне у матушки так вольно было петь,
А с дружками мять муравушку лужка.

Размолоденьки любезные дружки,
Мне от слов-то ваших ласковых тепло,
Без огня-то вы мне сердце разожгли,
И без ветру мои думы разнесло.

Разнесло их, где густые зеленя,
Разнесло их, где над полем благодать.
Осердились тогда в доме на меня,
Захотели меня замуж отдавать.

Разлучить меня с подружками хотят.
На себя решила руки наложить,
Чтоб не видеть этот луг и этот сад.
Только род свой пожалела погубить.

Я сидела в новой горнице одна.
Я лежала белой грудью на окне.
Я смотрела из открытого окна,
И так тихо и печально было мне.

Вот вошла к нему со света,
С лета — в комнатку его,
Не спросившая совета
На земле ни у кого.

И в каком-то странном раже,
Отвернув слегка лицо,
Все сняла с себя — и даже
Обручальное кольцо.

Средь городских забав
Есть выгул до работы
Охотничьих собак,
Не знающих охоты.

В рассветный холодок
Под окнами, на сквере,
Рвут с места поводок
Заждавшиеся звери.

Вон лайка, спаниель,
Вон гончая и сеттер…
Но где ж болото, ель
И жгущий ноздри ветер

Удивился, в себя приходя:
Спал я, дождика даже не слыша.
Но и не было вовсе дождя —
Это свежеокрашена крыша.

За березами влажно блестит
Над сухою и пыльной землею…
Сам не знаю, зачем ее вид
Мимолетно задел за живое.

Просвет меж двух старинных лип,
Его туманные глубины,
И в них внезапный нежный лик
Уже зардевшейся рябины.

Я шел, где мостик без перил,
Тропинкою, по холодочку,
И это место полюбил,
Запомнил найденную точку.

Ошибка малая одна,
Шаг в сторону — и все закрыто,
Лишь леса хмурая стена —
От равнодушного защита.