Фердинанд Фингер - Любовь и жизнь, похожие на сон

Добрейшая улыбка – борода.

Детишек двое – девочка и мальчик.

Давнишней встречи нашей – давняя судьба.

И переулок Плотников там на Арбате.

Его таинственные и бесценные картины на стенах

О нем все время мне напоминают.

Как в доме у Андрея я бывал в тех временах.

Как милая его жена меня встречает.

Прошло так много лет, Андрея телефон молчит.

Куда он переехал – этого не знаю.

Но взгляд мой на его картины – сердце бередит.

Икона, им подаренная, сердце согревает.

«Поэты ходят пятками по лезвию ножа».

И это верно так, так точно это,

Я весь изранился, по этому пути идя,

Пора, я позабуду звание поэта.

Благодарю тебя, читатель дорогой,

Что уделил мне грешному внимания немного,

И в пониманье Бога мы пойдем с тобой.

Пойдем счастливою и дальнею дорогой.

Ну вроде все – теперь жене внимание – уют.

Все, чем я жил, я описал, и, слава Богу,

Я подожду, пусть раны не кровоточат, пусть заживут,

А там даст Бог опять в мучительную и опасную дорогу.

Россия взором неохватная – леса таинственно шумят,

Туманные болота, в речках рыбьи всплески.

Дорогой пыльною молоденький солдат

Из окруженья выходил то лесом, то подлеском.

Вдруг увидал он девушку с звенящею косой,

Прокошена трава широкой полосою.

Солдатик поражен девичьей красотой,

Сошел с дороги и пошел стернею.

Как опытный солдат заметил краем глаз:

Еще один замах, коса ударит по металлу.

Почувствовал: там затаилась Смерть сейчас,

А этого та девушка не видела, не замечала.

И с криком «стой» к металлу побежал,

И мину Смерть на Жизнь сменил удало.

«Теперь живем», – он девушке сказал.

Она к его груди лицо прижала.

Война проклятая убила жениха,

Кормить старушку-мать, отца ей надо.

Солдату душу тело подарила: тут и не было греха,

Трава сокрыла таинство – так было надо.

То поле с чебрецом и мятой, да полынь,

Все скрыло навсегда и без возврата.

Была под небом чистая Любовь и Божия теплынь,

И девушка была чиста – ни в чем не виновата.

Прошло уж сорок – позабытою дорогой той

Старик шел сгорбленный, не тот солдат, что прежде.

Он вдруг мужчину увидал с звенящею косой

Как вкопанный, стоял в непонимающей надежде.

Вот подошел, разговорились не спеша.

И сын обнял отца – отец прижался к сыну.

Любовь святая как сладка и как горька,

А матери уж нет – жизнь отняла от них обоих половину.

Но если половины те сложить – вот и Любовь,

Которая чрез память пробивается цветами.