Фердинанд Фингер - Любовь и жизнь, похожие на сон

Не обернусь я ни за что назад,

Не посмотрю на след, который

Со мною рядом был так много лет подряд,

Сопровождал меня и в радости, и горе.

Пускай ушедший след навек

Когда-нибудь с другим соединится,

Стезей своею будет счастлив человек,

И след – во след в тропинку превратится.

А могут рядом те следы пойти,

Тропинка станет вдруг дорогой,

И два влюбленных за руки в пути

Придут на перекресток – на Большак, и слава Богу.

И будет повторяться вновь и вновь

«Что было – будет, а что будет – было» [21]

За расставаньем по следам идет любовь,

А за любовью ненависть идет неотвратимо.

Я иногда пишу об очень грустном,

Прошу тебя, о молодость, прости меня,

Пишу о правде, не хочу казаться малодушным,

Что старости и смерти я боюсь, друзья.

Я не пожалуюсь на то, что жизнь прошла напрасно,

Что быстро распрощавшись, молодость ушла,

В биеньи пульса и души она была прекрасна,

Сгорало сердце в чувствах у меня всегда.

Я всей душой хочу, чтоб молодость смеялась

И дебет с кредитом не подводила никогда,

Все потому, чтоб старость не пыталась,

Воспоминанья о прекрасном вдруг оставить без следа.

Гуляйте, веселитесь, пейте и любите,

А то уйдет ваш поезд молодости в никуда,

В пустом вагоне одиноко просидите,

И в ветхому вокзалу старости прибудете, друзья.

Я поступал всегда во всем, как описал,

Поэтому я не сидел в пустом вагоне,

И одиночества я никогда не проклинал,

Его я никогда не знал по Божьей Воле.

Смеюсь – такое, ну, смешное заявленье,

Что вы мужчинам не уступите, вы лучше нас,

Наверно, мы не производим впечатленья,

Ведь грудь из силикона и роскошные ресницы не про нас.

Но если мы случайно согласимся,

Что женщины такие же, как мы,

Никак эмансипации не удивимся,

Змеей она у них согрелась на груди.

Топор в ее руках, смотри – уже смеются,

От смеха куры закудахтали везде,

Дровишки, ну, никак не расколоть, не поддаются.

Топор не по бревну, а почему-то по ноге.

А если молоток к ее рукам придвинуть

И гвоздик попросить куда-нибудь забить,

Он вкривь и вкось пойдет, уже не вынуть,

Случайно может руку гвоздиком пробить.

Желанья нас опередить весьма хватает,

Ну как же нам, беднягам, дальше жить?

Как тонны силикона оплатить, не знаем,

Которыми орудует хирург, чтоб в груди положить.

Вы в математике так далеки от Софьи Ковалевской,

И от Мари Кюри так далеко, не описать,

Их только двое, и они воистину известны,

А остальные могут только денежки считать.

А повар лучший в мире кто? Не знаем,

А парикмахер в мире лучший кто? Молчим,

А модельеры лучшие? Их что не замечаем?

А архитектор лучший? Мы о нем не говорим.

О, женщины! Эмансипации подруги,

Помедленнее, только рысью, не галопом вскачь,

А то окажется, что лошадь без подпруги,

И вы уж не в седле, хоть смейся или плачь.

О чем пишу, красавицы, наверное, вас обижая,

Ведь всех достоинств ваших и не перечесть,

Пред вами мы колени преклоняя,

Все ж постараемся эмансипацию перетерпеть.

Хотя, наверное, не перетерпим – это очень трудно.

Да что об этом долго говорить,

Мы вашу в жизни роль заменим, если нужно,

Детей рожать, воспитывать и борщ варить.

Все на земле – все создано трудом мужчины,