Фердинанд Фингер - Любовь и жизнь, похожие на сон

«Какие времена – такие нравы»,

В квартире двое пожилых людей сидят,

Глядят перед собой печальными глазами,

О детях, дом покинувших, и думают, и говорят.

А двести лет назад. И не представить горя,

Чтобы подобное случилось, этакая вот беда,

Огромная семья вся в полном сборе,

И старики, так почитаемые, во главе стола.

Семья сидит, сверчит сверчок за печкой,

И разговоры о насущном хлебе и работе без конца,

И теплый и неяркий огонек от свечек

Из темноты выхватывает силуэт отца.

Отец и мать, их работящие и жилистые руки,

Теперь уж отработали у стариков седых,

Лицо в бороздяных морщинах матери-старухи,

Все это вызывает уважение у молодых.

И старики довольны, все кровиночки их в сборе,

Там общий труд на благо всей семьи,

И на полях пасутся овцы и коровы,

В загонах свиньи – блага, что приходят от земли.

Другие времена, судья встает и приговоры зачитались,

Девица и ее жених вдруг захотели жить

В квартире, где отец и мать так долго задержались,

Решили, что с уходом можно их поторопить.

Какое уваженье к старикам? Откуда!

За занавеску старого отца и мать,

Такое часто повторяется повсюду,

Пусть дышат там, и место хватит занимать.

Поэтому сидят одни, так на душе тоскливо,

И понимают, Бог не мог так дать,

Для стариков все это так несправедливо,

Эх, жизнь – время, ну, зачем детей от дома отдалять?

Семья от Бога, это мироздания опора и ячейка,

Ее никто не смеет разрушать,

А то, что заповедь «Ты чти отца и мать» – копейка,

За это человечеству придется отвечать!

Для всех мечта иметь такого друга,

Какого так давно имею я, друзья.

Он член семьи, моя жена ему подруга,

О большем и мечтать нельзя.

По зову моему или моей жены

Мой друг всегда является мгновенно,

Он настоящий друг моей семьи,

Часами мы сидим и разговариваем откровенно.

Мы так близки, что сын мой на него похож.

Чему с женой мы рады необыкновенно,

А с дочкой младшенькой, ну, копиею схож.

Влиянье друга на характеры их несомненно.

Но есть на свете злые языки,

Что говорят: «Твой друг доверьем злоупотребляет,

И он влюблен в жену, и дети не твои».

Тогда что делать, просто я не знаю.

Я не хочу их слушать и покой свой нарушать,

К восьмидесяти как-то разберемся.

Тогда и разгляжу получше я своих ребят,

А вдруг расстаться с другом мне придется?

Светает, я иду порою заревою,

По сторонам дорожки полевой

Растет крапива с бархатной листвою,

Листком резным и скромной красотой.

Чему тут удивляться, ну, крапива,

Ну что красивого в траве твоей?

Эх, не выдумывай поэт, иди-ка мимо

От этой злой травы дорожкой поскорей.

Крапивушка-трава – трава не злая,

В военном лихолетьи ты спасла не одного меня,

От голода своих детей спасая,

Частенько мамы суп варили из тебя.

Бывало из крапивы измочаленные стебли

Умельцы ухитрялись в лапоточки превратить,

И, если в наказанье, с удовольствием приемлю,

По заднице проказнику тобою можно наградить.

Характер – ох, характер у моей подруги,

На вид свежа, нежна и хороша.

Но своенравна, только попадется в руки,

И многие поймут – такая вот у них жена.

Опускается ночь, нежно звездное небо

Покрывалом накрыло на земле тишину,

И под пологом этим скрыта быль или небыль,

Все, что пережил я, мне теперь ни к чему.

Ускользнуло во тьму навсегда, безвозвратно,

То, что было мое – уж теперь не мое,

Вера в дружбу и честь как ушла, непонятно,

И сгорела так быстро, как сухое былье.

По наивности думал, что Честь – не безделка,

Что огромная ценность находится в ней,

Честь у многих друзей оказалась подделкой,

Очень грубой подделкой, недостойной людей.

Как же жить, у кого испрошу я совета?

Может, эхо на свете беспристрастней всего?

Для меня ничего не осталось, чем это

На вопрос мой мне эхо обратно прислало его.

Как я мечтал увидеть стены дома вновь,

В котором я родился, вырос, а потом расстался,