Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I - Стиховорения и поэмы

Раз в году пишу стихотворенье
В честь твою, Новорожденный год, —
Это словно жертвоприношенье,
Ограждающее от невзгод.

Древний Янус, не тебе ли в Риме
Выпекали на меду пирог,
Перед истуканами твоими
Томный Нерон благовонья жег!

Сквозь века к нам власть твоя домчала, —
Ты сегодня на устах у всех,
Божество вступленья и начала,
Начинанья каждого успех!

Пусть у нас твое забыто имя,
Всё ж к тебе, величественный Ян,
С горькими обидами своими
Вновь взывает столько россиян!

Каждый год в стихах и прозе жалкой,
Где смесились истина и ложь,
Шепчем мы, как старая гадалка,
Всё о том, что ты нам принесешь.

Не о том ли, что с твоим приходом,
С Новым годом, посетившим нас, —
Разрешенья беженской невзгоды
Наступает долгожданный час!

Так прими ж стихотворенье, Янус,
Лучше я сложить его не смог…
И уж больше не води нас за нос,
Превосходный, но двуликий бог!

Всё равно осталось жизни мало,
Всё равно от всех твоих оград,
Если их судьба не доломала,
Завтра только щепки полетят!

Ты, и я, и третий, и четвертый —
Сколько нас, одних примерно лет! —
Все мы только горсточка из мертвой
Редкостной коллекции монет.

Нас хранит страстишка нумизмата —
Зелень меди с чернью серебра, —
Но чеканка стерта и измята,
Ничего на нас не разобрать!

Но и пусть следы былого слепы:
Без седин и без морщин на лбу
Нам бы давний показался слепок
Страшной маской, сделанной в гробу.

Мы — как тени над житейским морем,
Мы — как лук без стрел и тетивы,
Мы еще шумим, еще мы спорим,
Но давным-давно уже мертвы.

Наш удел — покорность, примиренье,
Ибо даже в этом, в этом вот
Облегчающем стихотвореньи
Только синь вечерняя поет.

В тихих звонах отошла Страстная,
Истекает и субботний день,
На Москву нисходит голубая,
Как бы ускользающая тень.

Но алеет и темнеет запад,
Рдеют, рдеют вечера цвета,
И уже медвежьей теплой лапой
Заползает в город темнота.

Взмахи ветра влажны и упруги,
Так весенне-ласковы, легки.
Гаснет вечер, и трамваев дуги
Быстрые роняют огоньки.

Суета повсюду. В магазинах
Говорливый, суетливый люд.
Важные посыльные в корзинах
Туберозы нежные несут.

Чтоб они над белоснежной пасхой
И над коренастым куличом
Засияли бы вечерней лаской,
Засветились розовым огнем.

Всё готово, чтобы встретить праздник,
Ухитрились всюду мы поспеть, —
В каждом доме обонянье дразнит
Вкусная кокетливая снедь.

Яйца блещут яркими цветами,
Золотится всюду «Х» и «В», —
Хорошо предпраздничными днями
Было в белокаменной Москве!

Ночь нисходит, но Москва не дремлет,
Лишь больные в эту ночь уснут,
И не ухо, даже сердце внемлет
Трепету мелькающих минут!

Чуть, чуть, чуть — и канет день вчерашний,
Как секунды трепетно бегут!..
И уже в Кремле, с Тайницкой башни
Рявкает в честь Праздника салют.

И взлетят ракеты. И все сорок
Сороков ответно загудят,
И становится похожим город
На какой-то дедовский посад!

На осколок Руси стародавней,
Вновь воскресший через триста лет…
Этот домик, хлопающий ставней —
Ведь таких давно нигде уж нет!

Тишина арбатских переулков,
Сивцев Вражек, Балчуг, — и опять
Перед прошлым, воскрешенным гулко,
Век покорно должен отступать.

Две эпохи ночь бесстрастно вместит,
Ясен ток двух неслиянных струй.
И повсюду, под «Христос воскресе»,
Слышен троекратный поцелуй.

Ночь спешит в сияющем потоке,
Величайшей радостью горя,
И уже сияет на востоке
Кроткая Воскресная заря.

Объятый дымкою лиловой
Гор убегает караван.
Над ним — серебряноголовый,
Прекрасный витязь Фудзи-сан.

И дышит всё вокруг покоем,
Прозрачен воздух, как слюда!
А рядом с грохотом и воем
Летят, мелькают поезда.

И в небесах гудит пропеллер,
Но нежно женщины страны
Поют теперь, как прежде пели,
Святые песни старины.