Юрий Колкер: Млечное

Окончательная редактура стихотворений свелась к сокращениям, где иногда приходилось резать по живому, и к отбору вариантов, сохраненных памятью и бумагой.

Скрепя сердце, отсеиваю все бесформенные наброски, державшиеся в первую очередь звуком родного языка, звукосмыслом , моей путеводной звездой, заслонявшей семантику и композицию. Некоторые опыты, самые наивные, я давно выбросил… о чём по временам жалею; их не вернёшь. Нет вовсе стихов дошкольного периода, их я начал стыдиться еще школьником. Кое-что выбрасываю сейчас, а кое-что выбросить не хочу несмотря на всю вопиющую беспомощность написанного.

На вопрос: зачем? (который, понятно, я сам себе задаю), отвечаю так: я переживаю заново мою жизнь, это моё внутреннее дело, главное итоговое дело моей жизни. Я переживаю прошлое, ни к кому больше не обращаясь, ни от кого не ища прямого сочувствия. Но так уж человек устроен, что, при всём его прощальном равнодушии к отклику, в конце жизни совершенно искреннем, это своё дело, главное и в сущности своей сокровенное, он — природный клубок противоречий — всё-таки не может и не хочет осуществлять в полном одиночестве… ( Приоткрыть сокровенное : не в этом ли ключевом противоречии — самая суть лирической поэзии?)

…А что стихи плохи, так я «не обещал вам нарисовать портрет великого человека».

Себе — тоже.

…Милет восстал. Народ упорный

Поднялся мстить за кровь отцов,

Поднялся город непокорный,

Восстали массы храбрецов,

Восстали — защищать свой кров.

Свободный дух расправил плечи,

Свобода рва́лась из оков

И ли́лись пламенные речи.

Отвагой братьев вдохновленный

Воспрянул Аттики народ.

Афины, город непреклонный,

Поддержку ионянам шлёт.

Когда земля у стен Милета

Была ночною мглой одета

И у подножья здешних гор

Раскинул Дарий свой шатер,

Плыла триера за триерой,

Дыша надеждою и верой,

В такт вёслам пел морской простор…(…)

1958

В теченье века не бывало

Здесь никогда такого шквала —

То гнев богов!

Здесь преисподня веселится,

И есть чем вору поживиться

У берегов.

От века споря с океаном,

За рифом риф встает титаном

Из мглы ночной,

Стеной отвесной встали скалы,

Пред ними все бессильны шквалы —

Сей шквал иной!

Заставил дрогнуть шквал нечистый

До основанья брег скалистый

И скал гряду.

Чтоб описать, как ветер, воя,

Безумствует под рев прибоя,

Слов не найду.

Смотри: в бою стихий упорном

Чернеет парус с флагом черным —

Ужасный знак!

Знай, этот бриг — корабль ада!

Для Вельзевула мрак — отрада,

А смерть — маяк…

1958

Мерцай, о, мерцай, голубая звезда!

Понять, что ты значишь, хочу я всегда.

Загадка и тайна, ты радуешь глаз

И душу волнуешь, небесный алмаз.

Когда потемнеют кругом небеса,

Когда на траву оседает роса,

На землю ты шлёшь голубые лучи.

Мерцай же, звезда, в непроглядной ночи!

1959

* * *

Весны могучее дыханье

Всё ощутимей с каждым днем.

Весна! Природы ликованье,

Сиянье в небе голубом.

Настал апрель. Теперь повсюду

Бегут весёлые ручьи…

Их светлых струй я не забуду,

Как очи темные твои…

1959

Меркнут закатные дали,

Тихая ночь подошла,

Тени вечерние пали,

Небо окутала мгла,

Сырость подкралась ночная,

Звезды зажглись в вышине…

…Только цветы, засыпая,

Тихо вздыхают во сне.

1960

Надо мною звезды — строго

Смотрят с высоты.

Я иду, бежит дорога

В поисках мечты.

Свет луны, слепой, бесстрастный,

Душу леденит,

Город спит во мгле ненастной,

Город тихо спит.

Небо звёздами одето —

Под покровом тьмы,

Помню, здесь лучи рассвета

Вместе ждали мы.

Помню: в небе золотилась

Яркая звезда.

Помню: мгла с небес струилась.

Помню навсегда.

Я один, и надо мною

Та звезда опять.

Сердце сломлено тоскою.

Мне ли не страдать?

Ты о ней давно забыла,

Но она горит,