Дмитрий Волчек - Говорящий тюльпан

манифестацией надземной
не перегнуть камею в гемму
не остудить летейских вод
карета бричка пароход

под кровлей кирхи бес немеет
снежок невиданный белеет
проворный ток бежит журчит
в расщелинах цементных плит

когда б сомкнулась ойкумена
психея избежала плена
в таком уютном пирожке
почти что ангельской руке

сжал пальцы — бойко брызнет лимфа
от петрограда до коринфа
прорыт канал плыви улисс
отчасти вверх отчасти вниз

что изошло а что воткнулось
некстати все перевернулось
горят дрова горчит вино
порой светло порой темно

зимой вода пылает жаром
богач расстанется с клошаром
но все зовет кричит ему
уже ушедшему во тьму

что? что ты с ней делал
ну догадайся
целовал ее трогал за грудь
да мы сдвинули раскладушки
говорили о новой войне
будет война с китаем
потом я просунул руку
потрогал ее соски
летом семьдесят восьмого года
познакомились на выставке собаководство
у нее щенок сенбернара
отец веселый армянин
седая смуглая грудь
жарко
расстегнул рубашку
маленький коренастый
залпом водки стакан
как почему оказался
на дачной кухне
времянка — лет двадцать назад
жгли здесь костер
а теперь нарциссы веранда
сними штаны дай потрогать
в узком простенке дрова
велосипедная рама
щеткой надраил пальцы
только бы не запачкать
железный умывальник
синий

теперь о небесах
небеса сияли

погиб! к чему теперь пустоты
к чему бетховена картечь
пора собрать глухие ноты
свернуть их в трубочку да сжечь

пускай заветные пылают
как некогда развратный рим
напрасно камни собирают
напрасно разгоняют дым

всяк сущий своенравно тонет
но пред пучиною равны
и вы — разумные невтоны
и вы — блудливые сыны

не вымолвить не разомкнуть уста
не рассказать о скудных переменах
здесь в скорлупе намеренно проста
одноголосая сирена

что прикололо след гиперборея?
ответить коротко: я ничего не знал
сомкнулись холода и все тесней мертвее
географический журнал

средь позлащенных льдин велением тревоги
летит стремглав кораблик удалой
и тычется ужасная минога
разбухшею иглой

как будто горним телескопом
природа вооружена
и прокатиться по европам
дуняша бережно должна

то под ярмо склоняя выю
а то вприпрыжку набекрень
ей шлет браслеты роковые
люциферическая тень

«но будь же милостив лукавый!»
душа с изнанки говорит
«гляди за этой переправой
отшельный расположен скит»

кто исповедыватъся станет?
ужели я? да отчего ж?
когда бы в шелковом кармане
окровавленный спрятать нож

дуняша! дуня! сука! впрочем
пора пожитки уминать
вы ропщете? да нет не ропщем
хоть собирались возроптать

когда в харчевню трубка призовет
лисиц на разговор
как примула хозяин расцветет
и выплывет во двор

и фарисеям объяснит насквозь
зачем звезда указывала путь:
«до балюстрады море поднялось
да вот грозит перехлестнуть»

украшу дубовым листом свой жребий
лентой стяну трехцветной
лаковую шкатулку
не туда ли кащей запрятал
яйцо в яйце наперсток
выклевать стеклянные очи
выколоть птица хотела
да — я гроздь черники
на лотке забытой
да — я кликушеский вопль
да — я заснул по дороге в дельфы
у придорожного камня
папорот — мое одеяло
булыжник — подушка
луна — поводырь
фракийские мальчики
спутники в странствиях
у ручья оставляю эти записи
завершенные в день разлуки
с лучшим из смуглых
и терпеливых

нет житница еще горит
и вот собака расписная
расскажет косным языком
как тошно ей под каблуком
и психопатией задеты
плетутся вечером в кабак
друг друга приобняв итак
один в вельветовом плаще
другой с зелеными глазами
над ними скудная звезда
блестит какими-то лучами