Ури Цви Гринберг - Избранные стихотворения Ури Цви Гринберга

в плоти моей, в конечностях — пламя.

И вот он замолк.

Погружается в сон.

Он хрипит.

Рот отверст.

Рот — провал.

Полночь.

Спящий — мой брат.

Перевод Е. Бауха

В святом Иерусалиме, моих предков-зелотов столице,

Ханаанеи обитают — с женами своими, детьми и ослами.

И христиане — с колоколами, башнями, колючими крестами.

Есть также и братья и сестры мои — приручённые волки.

Ученье предков спрятано на донышке их душ.

И лавки бакалейные есть тут, и Стена плача.

И старики полуживые, любимцы Бога, в талесах истертых.

И юноши горячие — похожие на воинов в Бейтаре, Гуш-Халаве.

И я прохожу здесь, как волк,

Отвернувшись от жилья людского.

Перевод П. Гиля

* * *

Сион! Кто беднее меня среди толп твоих нищих?

Сколько провел я ночей под небесным шатром,

Как ягненок, к овечьему загону путь забывший,

На щебне лежа возле Мусорных ворот...

Без спичек не раскуришь трубку — хотелось прикурить

От уголька звезды... Даже ягненок, путь к кошаре позабывший,

Богаче был меня в пыли ночной росы:

У мяса есть цена и шерсть не будет лишней...

Не знала тайны та, что родила меня в галуте,

И здесь никто не знал, как завершал я день прошедший.

Лишь раз меня араб заметил серым утром,

Но нож не вынул, про себя решив: "Наверно, сумасшедший..."

Перевод П. Гиля

* * *

В пепле, изрезан, истоптан,

В седой крови союза Бога с нами —

Тебя я вижу, мой Иерусалим избитый!

И не будь я потомком отверженной расы провидцев,

Сказал бы: вот я стою на обломках погибшего царства,

И словно Рим, из мертвых не восстанешь к жизни.

Но я принадлежу к расе провидцев,

Чья кровь не расстается с гневом,

Даже расставшись с телом.

И вот я стою пред тобою, истерзанное царство моих предков,

И кровью говорю тебе: в крови своей живи и в пепле,

Ибо нет тебя среди мертвых, как Рим.

Ты — среди обращенных в рабство.

И скалам твоим говорю: Иерусалима камни, рассеченные на части!

Вот слово пророка, юноши из Иудеи:

Живите и ждите, ибо стоит ждать.

Еще увижу вас, скалы мои,

Словно в пророчестве Иезекииля

О костях иссохших!

Иерусалим, 3 швата 5690 [1930]

Перевод П. Гиля

* * *

Вот сын твой, женщина! И на спине его стоит Иерусалим: царский

город из крови и бездн, из рассеченных жертв союза с Богом

и мусорных ворот его врагов.

На маленькой спине его — ведь он всего лишь человек — стоит

Иерусалим, огромный и тяжелый, горящий изнутри...

С ним на спине он поднимается к вершине, на Гору Царскую, и голос

раздается: "Восходи!" Он слышит голос тот, но ты не слышишь.

И даже арфы, что играет песнь Давида, ты не слышишь.

Вершину той горы еще туман скрывает, но сын твой уже чувствует

зарю: вот долгожданный день восходит диском солнца,

И рог бараний — золотой шофар сверкает на скале.

Вот сын твой, женщина! Вот он уходит вверх и излучает свет.

Благослови его на путь счастливый

И заслони ладонями глаза от света, что сын твой излучает...

Боишься ты: вдруг сатана раскинет свои сети, разверзнет под ногами

сына бездну... Или зажжет столп огненный —

И сын достичь высот не сможет...

И обволакивает ужас: а выдержит ли сын? Сил хватит ли нести всю

тяжесть Иерусалима?

Ведь оступись он — и падет Иерусалим, и под обломками его камней

твой сын лежать останется навеки...

Я верю: до последнего дыханья нести он будет Иерусалим, и если

удостоится — взойдет и достигнет желанной вершины.

И буквы имени "Шадай" коснутся жил на лбу, горящих буквой "шин"...

А нет — как Йосеф дела Рена падет он под тяжестью лавы кипящей.

Встань и Богу молись, чтобы дал Он подняться ему на вершину.

И сына назад не зови — нет дороги назад.

А Иерусалим, что он поднял на плечи, будет снят не его руками!

Мессия возьмет эту ношу на Царской Горе.

Или в бездну сорвется — расплавленным мясом — твой сын, словно

цинк в пасть плавильной печи...

Не ты ли с молоком своим передала ему, еще младенцу, пророческую страсть к высотам?

Не ты ли принесла его, в талит закутав, в синагогу, чтоб коэн выкупил его?

И тот сказал: "Сын твой — первенец Царству Давида, что пало и восстанет из праха..."