Алишер Навои - Газели

Дремлют искорки разлуки в теле, превращенном в неостывший прах,
Будто пламя, что булат из камня высекает, хлещет во всю мочь!

Что ж ты мое сердце изловила, что ж ты столько раз меня гнала:
Ведь бежав из плена, зверь не станет больше до ошейника охоч!

Кравчий, в моем сердце скорбь вселенной, вековечной горестности дщерь, —
Сделается пусть огонь печали чашею веселия точь-в-точь!

Откажись же от души и тела, Навои, — ведь нет в любви земной
Средства против горестей и жалоб: лишней мукой сердце не морочь!

Правоверные, слышите вы себялюбца стенанья?
Взвился вопль до небес из страны, где живут мусульмане.

Обещал мне лобзания твой животворный рубин:
Хоть была это ложь, оживили меня обещанья!

Солнце вырвалось ало из ласковых прядей твоих,
Словно птица из плена, безумец — из пут назиданья!

В дни разлуки забыла меня луноликая та:
Если близость найду, позабуду про дни расставанья.

Если в чаше вина отражен мой прелестный кумир,
Нечестивцем я стану, расставшись с той сладкою данью.

Ты, что чести и славы все требуешь от Навои,
Знай — от чести и славы ушел он в земные скитанья.

Цвет прядей твоих — это амбра иль мускус Китая?
Вкус губ твоих — сахар иль меда струя золотая?

Бесчестья зуннаром не стали ли пряди твои?
Не клонят ли смертные выю, его обретая?

Не сердца ль огнем пламенеет твой жаркий рубин?
Не в чаше ль твоей — роза светится, как огневая?

Сердечной казны не стрела ль твоя стала замком,
Где свежие губы, как перстня оправа литая?

«Хмельного влюбленного я умертвила!» — скажи.
Противились шейхи, но ты их взманила, блистая!

Дехканин, меня в ее сад и цветник не тяни —
Жасмин или роза верней? Вот задача простая!

Как лед ее сердце… Что ж сделаешь ты, Навои:
Издашь ли ты вопль, иль заплачешь, тоски не скрывая?

Соловей, лишенный розы, умолкает, не поет;
Попугай, лишенный лакомств, красноречье где найдет?

Я твоей любви лишился. Словно пламя — каждый вздох.
Я вздыхаю, опасаясь, чтоб не вспыхнул небосвод.

И за то, что я не плачу, ты не упрекай меня:
Кто давно от скорби умер, разве может плакать тот?

День и ночь молю аллаха — умертви, но не карай!
Лучше потерять мне душу, чем терпеть разлуки гнет.

Вкруг свечи своей улыбки ночью вился мотылек,
Он свечи своей лишился в час, когда заря встает.

Навои с тобой в разлуке птицей безголосой был.
Не лишай раба отныне царственных своих щедрот!

Стрелы милой полетели в грудь мне, обнаружив путь
Смерти — к сердцу, ну а сердцу входом в жизнь тот служит путь.

Как с окружности высокой к центру линии ведут,
Так с небес несутся стрелы, намечая в душу путь.

Стрелами я весь изранен, горем я пронзен насквозь,
В ливне стрел моя дорога, мой все хуже, хуже путь.

Пусть моей разлуки раны будут, как пути чертеж.
Пусть моей прекрасной пери будет нужен этот путь.

У меня перед глазами ярких уст твоих мечта.
Кровь из глаз моих струится — с мукой дружен этот путь.

Как же в кабачок свиданья, виночерпий, мне пройти? —
Держит молодой и старый в сторону все ту же путь.

Навои, я зашиваю раны на груди своей,
Чтоб осталась пери в сердце, чтобы закрыть наружу путь.

Недруги меня чернят. Кто подскажет, как мне быть?
Пери, я не виноват. Кто подскажет, как мне быть?

Обижаемый людьми, их обидчиком слыву,
Все в стране меня бранят. Кто подскажет, как мне быть?

Пери — наилучший врач. У меня любимой нет,
Смерти избегу навряд. Кто подскажет, как мне быть?

Я народу нес добро, а народ со мной жесток,
Милостью господь богат — пусть он скажет, как мне быть?

Навои, покину я родину — в родном краю
Ничему уже не рад. Кто подскажет, как мне быть?

Если б был я быстрым ветром, я б своей любви достиг.
В прах у ног твоих прекрасных уронить хочу свой лик.