Маргарита Агашина - Бабья доля (сборник)

Заблудишься, к ручью лесному выйдешь,
присядешь на лесине иль на пне,
и сразу тропку из лесу увидишь,
и всю себя увидишь в глубине.

Исхлёстанные папоротником ноги.
И руки от усталости дрожат.
А годы, и обиды, и тревоги
на самом дне, как камушки, лежат.

И кто в ту глубину не заглядится —
себя не передумает над ней?
Да только поздно – солнышко садится,
да и ручьи к закату холодней.

…Спасибо, жизнь: учила – научила!
Такой ручей ты мне приберегла,
что я прошла и ног не замочила,
а всё, что надо, сразу поняла…

Самой-то мне бы век не догадаться,
не подойди я к этому ручью,
что нету сил ни биться, ни сдаваться,
что время соглашаться на ничью.

Как тихо!.. Ни тревог. Ни затемнений.
Не плачут, не тоскуют и не ждут….
Но раны от проигранных сражений
больней болят и медленнее жгут.

От берёзового колышка,
от далёкого плетня
отвязалась речка воложка,
докатилась до меня.

Вот и гуси сизокрылые,
вот и старая ветла…
Что ж так поздно, речка милая?
Где ж ты раньше-то была?

Вот и горькая припевочка
вниз по реченьке плывет:
«Не тому досталась девочка,
потому и слёзы льёт!»

Замерла ветла корявая:
всё, как надо, поняла.
Что ж ты поздно, песня правая?
Где ж ты раньше-то была?

Тише, годы! Всё-то в сердце свято.
Тяжело и радостно двоим.
Вы похожи на того солдата,
мною нареченного моим.

Всё смешалось. Ландыш шевельнулся
на краю завьюженной земли.
Я не знаю: это он вернулся,
или это вы ко мне пришли.

Вам на плечи руки поднимаю —
сами руки падают назад:
это я впервые понимаю,
до чего не дожил тот солдат.

Потому, беспомощно и строго,
у кого хотите на виду, я приду!
И снова у порога,
как девчонка, губы отведу.

Потому стоим мы угловато,
даже руки не соединим.
Перед кем я больше виновата —
перед вами или перед ним?

Всё падает, падает с неба,
пуржит и пуржит на ходу.
Давно уже не было снега
такого, как в этом году.

Дороги, кусты и заборы
заносит за десять минут.
Его проклинают шофёры,
его трактористы клянут.

На хлопья, летящие с неба,
глядят, как на злого врага.
Но знают: к высокому хлебу
высокие эти снега!

…Всё падает, падает с неба,
дороги в узлы завязал.
Давно уже не было снега
такого, чтоб за сердце взял!

Чтоб так серебрился лучисто,
чтоб так замирало в груди —
тревожно, и больно, и чисто,
как будто вся жизнь впереди.

Накануне Нового года
люди верят в старые сказки,
покупают зелёные ёлки,
удивляются снегопадам,
наливают полные рюмки,
чтобы счастье было полней.

У меня одной в новогодье
всё не так,
как у всех на свете.
У меня —
сосна вместо ёлки,
у меня —
туман вместо снега,
у меня —
вместо полной рюмки
неполученное письмо.

Люди ли так захотели,
вздумалось ли февралю —
только заносят метели
всё, что я в жизни люблю.

Только шагни за ворота —
вот они, белые, тут!
Плакать и то неохота,
так они чисто метут.

Что ж ты не взглянешь открыто?
Что уж, таи, не таи, —
белыми нитками шиты
тайны мои и твои.

Только-только утихнут морозы —
зеленеют за Волгой леса,
и в тюльпанах, как девичьи слезы,
засверкает степная роса.

Мне недолго за Волгу собраться,
чтобы вешних тюльпанов нарвать
и по-нашему, по-волгоградски,
их лазоревым цветом назвать.

Люди спросят – я им не отвечу,
почему я над степью брожу.
Если ты попадешься навстречу,
и тебе ничего не скажу.

Самому бы пора догадаться,
для кого собираю цветы.
Как люблю я тебя, волгоградца…
Неужели не чувствуешь ты?..

Я знаю мнения иные
литературных королей,
что мы, поэты областные, —
актёры для вторых ролей.