Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Там, далеко, огней хороводы
загорелись в небесном краю.
Сходит вечер со звездного свода
в тишину голубую мою.

Он вошел, и опять я во власти
той легенды, что в сердце цвела,
и в лицо мне повеяли счастьем
за спиною его два крыла.

Усмехнулся и обнял за плечи,
как на склоне далекого дня…
Унеси меня на небо, вечер,
выше звезд унеси ты меня!

Унеси меня, вечер, как брата,
ты на Млечный задумчивый Путь,
чтобы губы с улыбкой крылатой
я не помнил, не жаждал вернуть…

Может, там я забуду те очи,
что так сладостно в сердце таю…
Я молю, ну а вечер не хочет,
лишь глядит прямо в душу мою.

Утопаю я в нем… тьма ночная
так легка и прозрачна вокруг.
Я на вечер смотрю и не знаю —
мне не сердца ли слышится стук?

Вечер гладит мне кудри густые,
и душа расцветает моя…
«Я не вечер», — сказал он. «Мария!» —
закричал — и опомнился я.

Восток еще в розах рассвета,
в сверканье ветвей золотых.
Нет, песня моя недопета,
я сердцем еще не утих.

Бледнеют на небе мониста
уже догорающих звезд.
Зарнице подобен цветистой,
о город, я славлю твой рост.

И мнится мне — ранней весною
брожу я, как прежде, юнцом,
и дед мой, кузнец, за рекою
призывно звенит молотком.

И ветер над рощицей мчится,
златистые тучки гоня,
и росы, и травы, и птицы
приветствуют утром меня.

И слышу я светлое пенье,
как волн колыханье морских,
и слезы восторга, волненья
дрожат на ресницах моих.

Иду я землей золотою,
и сердце мое как вино.
О юность, неужто с тобою
успел я проститься давно?

Неправда! Поет всё напевней
мне ветер в цветущем саду.
Я вновь по родимой деревне
мальчишкой веселым иду.

Как счастье такое измерю?
О городе сердце поет.
Что, мне тридцать восемь? Не верю!
Нет, мне восемнадцатый год!

Город спит за окном. Только поезд во мгле
резким свистом мечты прерывает…
Словно отблеск багряной слюды, на стекле
вдруг янтарное пламя всплывает.

Я один, я захлестнут прибоями дум,
пью сквозь веки закрытые пламя.
Самолета во тьме то приблизится шум,
то затихнет вдали за домами.

Рвется песня в окно, бьется птицей в стекло
и крылами стучит, словно хочет
в сердце вновь оживить и родное село,
и донецкие синие ночи.

И шиповник в оврагах, и звон молотка
по кувалде, и кузню над яром, —
юность, юность мою в мощных звуках гудка,
землю ту, где я стал коммунаром!

В небе звездная чудо-дорога ясна,
и горит и дрожит надо мною…
Песне я открываю окно, чтоб она
захлестнула всю душу весною.

Я ведь молод еще. В жилах кровь как вино.
Звезды, звезды, светите мне в очи!
Песне сердце раскрыл я, раскрыл ей окно,
и глаза беспокойные — ночи.

Вновь гудит самолет… Там бессонный пилот
разрезает заоблачный воздух
и в холодном просторе бездонных высот
смелый край мой возносит под звезды.

Песня, ночь, самолет, дальний гул поездов…
Счастье в дверь мою громко стучится.
Что ж, скорее, скорее входи — я готов:
лег мой стих, словно мак, на страницу.

Как бархат — ветер легкокрылый!..
Снега растаяли — плывут…
Настанет час, и с буйной силой
сады моей отчизны милой
румяным цветом зацветут.

Так вей же, ветер мой кудрявый,
чтоб молодел тобою я,
чтоб рдели звезды, млели травы.
Там, где запруда и купавы,
пройдет любимая моя.

Ее над прудом повстречаю.
О, как-то встретимся мы с ней?
К ней полечу, души не чая,
и зашумят, листвой качая,
деревья родины моей.

О чем беседовать мы станем?..
Вокруг — синеющий Донбасс,
над нами звездное блистанье,
и та же, что при расставанье,
луна свой свет прольет на нас.

Всё это будет там, где мчится,
грохочет поезд у села,
где блеск завода, как зарницы,
где мне родня — трава и птицы,
где наша юность протекла.