Борис Свердлов - Любили мы, любили нас…

Сегодня от вина не станет легче,
Не умоляй и душу не трави.
Не предвещает сумеречный вечер
Мне ничего: ни веры, ни любви.
В конце зимы не жажди снегопада Смотри, земля в проталинах уже!
И мне давно расплачиваться надо
За все грехи, хранимые в душе.
Но все равно не буду унывать я Простит Господь за то, что жизнь пуста,
За то, что не молился на распятье
И не носил нательного креста.
Настанет день. В святое очищенье
Поверю я сквозь горечи обид,
Как верят во вселенское прощенье
И в женщину, которая простит.

Опять спешу, мне надо срочно!
Я задыхаюсь от тоски.
Скорей вези в Юго – Восточный
Меня маршрутное такси.
Степные вспыленные дали
В меня впитали пыли пуд.
Жена и дочка ждать устали,
Но если любят, значит, ждут!
Конец пути…
Любви начало!
Уже звоню Тревоги прочь…
Не зря ты, милая, скучала,
Не зря ждала подарков дочь!

Не надо об этом, не надо!
Накоплено ревности впрок.
В спокойном кружении сада
Листва приземлялась у ног.
Мы тихо брели по аллее,
И я, ни о чём не моля,
Смотрел, как прекрасно алели
В осеннем строю тополя.
И только душа постепенно
Моей наполнялась виной…
От нашей любви во Вселенной
Остался ли след неземной?
«А если остался. Ты рада?»
Спросить почему-то не смог…
В спокойном кружении сада
Листва приземлялась у ног.

На вечернем поезде в зимнюю дорогу,
Не судьба ль уехала в дальние края?
Помахал с перрона я, погрустил немного,
И пешком отправился восвояси я.

Что-то нынче водочка душу мне не лечит
В старой забегаловке с вывеской «Уют»,
Где путана юная оголяет плечи,
Где матросы лаются и на пол плюют.

Я не знаю, много ли пригублю сегодня.
Мёрзнет и терзается вечер за окном,
Рвётся в собутыльники старый бомж-негодник,
Беспардонный пьяница, прогулявший дом.

Что же ты куражишься, побелев от злости,
Что ж не перекрестишь ты,
Сморщенного лба
И тебя, родимого, не волнует вовсе,
Что в далеком поезде унеслась судьба.

Непридуманной ты
Появилась сама,
И пустая душа
Приняла тебя сразу,
Свирепеет зима,
Словно сходит с ума.
Не удержишь её,
Потерявшую разум.
Раньше думал, что всё —
Отлюбил и отпел,
И стихи написал
Те, что душу терзали.
Кто сказал, что в любви
Наступает предел?
Беспредельна любовь
И в конце и в начале!
На мороз, на озноб,
На скрипучий порог
Выхожу за тобой
В синеву без сомненья.
Пусть меня уведет,
Как блаженного Бог
По дороге любви
За единым мгновеньем.

Мне сказала милая:
«Я разочарована».
Что ж, в любовь поспешную
Вбит раздора клин.
На дорогу белую,
На дорогу ровную
Из подъезда вышел я
И побрел один.
Ночь была простужена,
Ночь была завьюжена.
Лишь светился весело
Городской отель.
Шел дорогой снежною
Никому не суженый,
По ночному городу
Вольный, как метель.

Женщину чужую не люблю!
И женой чужою не взволнован!
Все напасти, милая, стерплю,
Но не пророню о нас ни слова.

И пусть дни, минуя чередой,
Перетрут молву и перемелят.
Я готов помчаться за тобой
На печи, как сказочный Емеля.

И, ворвавшись в полусонный дом,
Заспанной тебе вручу гвоздики.
Пусть они в кувшине над столом,
Засияют в утро светом тихим.

Помолчим. И ты, в который раз,
Угадаешь, кем я был взволнован!
И рассвет, оберегая нас,
В ранний час не вымолвит ни слова.

Былое не воротится, мадам!
Неумолимы стрелки циферблата.
За ветреность последует расплата,
Которая крадётся по пятам.
Но горевать не буду всё равно,
Хотя тревожно тучи небо застят
И позади потерянное счастье,
И нами недопитое вино.
Я повинюсь, когда настанет срок,
Процедит ветер тучи через сито,
Присяду у разбитого корыта
На старый перекошенный порог.
Задумаюсь, а, может, неспроста
Вела меня осенняя дорога.
И прошлое покажется итогом,
Сравнимым лишь с пожухлостью листа.
Увы, но так – молись хоть всем богам!
И доверяй полночному виденью.
Ни по какому щучьему веленью
Былое не воротится, мадам!