Борис Свердлов - Любили мы, любили нас…

О, бесшабашный, сумасшедший дождь!
Отмучилась тобой шальная туча,
Сегодня ты особенно колючий —
В ажурных лужах вызываешь дрожь.

Дрожит листва. Я вымок под листвой,
И никуда промокшему не деться.
Я выхожу – дождь целит прямо в сердце,
Он за тебя сражается со мной.

А с тополей стекает пыли муть.
Ещё весна не породнилась с летом.
Я напишу, любимая, об этом,
Я напишу, хотя не в этом суть.

Меня не свалит даже града груз
И не сведет с ума каржиный гомон.
И небо мне поддакивает громом,
Что до любимой точно доберусь!

Я знаю: это просто Русь!
На крест святой перекрещусь
И посмотрю из-под руки
На храм старинный у реки.
Над ним дневные облака
Переплетаются пока,
И тень от них ползёт с небес
На холм, на поле, и на лес,
И на речушку у камней,
Где дед таскает окуней.
Как никогда везёт ему —
Наловит полную суму.
И не спеша пойдёт домой,
Где бабка ждёт… и домовой.

Июльский вечер входит в глубину,
В неясность остывающего зноя.
Я наслаждаюсь радостью покоя
И слушаю степную тишину.

Обманчиво спокойствие во всём:
Дыханье неба еле уловимо,
И зыбкую, как вьюн, цепочку дыма
На гладь воды выводит водоём.

Тускнеет угасающий закат.
Все ближе ночь и чувственней прохлада.
Гостей не ожидаю. И не надо
Я буду им, наверное, не рад.

Не принимая тягостную тьму,
Задумаюсь о вечности разлуки.
И все ночные шорохи и звуки
Доверю только сердцу своему…

Созвездье Гончих Псов
Парит над головой.
Калитку на засов
Закрыли вслед за мной.
Не клят я и не мят.
Спокоен, как всегда.
Прислушался: гудят
Стальные провода.
Я искупить не прочь
Свои грехи потом…
Ты зачерпни мне, ночь,
Луну большим ковшом
И самых светлых звёзд
Впридачу подари…
Родительский погост
Виднеется вдали.
И колокольни крест,
И по земле кресты,
И тени этих мест
Попрятались в кусты.
Кричу я:
«Чур меня!
Ещё не мой черёд!»
Как под уздцы коня,
Куда судьба ведёт?

Сентябрь, подкравшись по мягкой листве,
Прислушался к бабьему лету.
И солнце в далёкой дневной синеве
За облаком спряталось где-то.

Похоже, в зарницах забьётся закат,
И ветер своё не упустит,
И первый к земле полетит листопад,
С какой-то невидимой грустью.

Толкаются тучи, томятся уже
В немом ожидании счастья…
Я не удивлён опустевшей душе.
Я просто над нею не властен.

Не удержаться нынче листьям
На старых ветках тополей,
Коль ветер выступил солистом
Фальшивой музыки своей.

Давно к нему взывает осень,
И он пылит по мостовой…
Ребенок милостыню просит
Молчком, с протянутой рукой

На небе звёзд не так уж много,
И даже месяц – вот чудак —
За крышу зацепился рогом
И не отцепится никак.

Совсем один, с подбитым глазом,
На пирсе списанный матрос
Он уходящим в рейс баркасам
Глядит вослед, не пряча слез.

И нынче я какой-то странный,
И сам себе совсем не свой…
Неужто ветер окаянный
Приносит осени покой?

Осень – бабушка с клюкой —
Незаметно одряхлела
И шатается без дела
С непокрытой головой.
По дорогам и дворам,
И по берегу крутому
К допотопному парому
Ей отправиться пора.
По реке в последний путь,
Ничему не удивляясь,
Постепенно удаляясь,
Ей назад не повернуть
В те края, куда норд-ост
Судно гонит на зимовку…
И везет жене обновку —
Шубу модную – матрос.

Ноябрь притих. Трава пожухла.
От неба серого – тоска!
Случайно выжившая муха
На стол слетела с потолка.
А на задворках старой дачи,
Где тополь спилен на дрова,
Пугают осень лай собачий
И чьи-то бранные слова.
Её уход давно намечен
От приземлённой суеты…
Совсем не так в октябрьский вечер
Она тревожила сады.
И нежность в ней была, и сила,
Как наважденье наяву.
Сорила осень и парила
Листвой цветастой на ветру.
А ныне вот – простоволоса
На поводу своей судьбы.
Уходит… Вслед ей смотрят косо
Лишь телеграфные столбы.