Борис Свердлов - Любили мы, любили нас…

Утопает станция в цвету…
Ветер на перроне, как метельщик,
Разметает эту красоту,
Но её становится не меньше.

Я иду и слышу дальний свист.
Где-то там грохочет электричка.
На стоянке крутится таксист,
Что готов сорваться за наличку.

Снова я валяю дурака,
Не топчусь, не маюсь, не встречаю.
Я – в буфет, где мне наверняка
Вновь нальют общественного чаю.

А к нему, как водится, сто грамм
Подниму с подвыпившим соседом —
– За любовь!
– За Астрахань!
– За дам!
И за то, что никуда не еду.

В невод, расставленный небом,
Звёзд угодило сполна.
Словно видение в белом,
Плещется в речке луна.

Листья пока не опали.
Светел и чист водоём.
То, что на сердце, едва ли
Кто-то узнает потом.

Не расскажу, не покаюсь
Даже в горячем бреду.
Хоть и по самому краю,
Краю обрыва иду.

Это судьба – не иначе
Так и ведёт за собой.
Снова швырну наудачу
Камень по глади речной.

В сердце – ни злобы, ни гнева.
Снова я скромен и прост.
Небом расставленный невод
Полон серебряных звёзд.

Как будто не было вины!
Стою в раздумье на затоне
И отражение луны
Я пропускаю сквозь ладони.

Один пред небом. И закат
Мою излечивает душу.
За частоколом пышный сад
Пролезть пытается наружу.

Он волю видит наяву!
Она и мне дороже рая.
Два спелых яблока сорву
И угощу тебя, родная!

Неужто мы их не съедим
Пред наступающим рассветом?
Но я пока ещё один.
И только думаю об этом.

Опять за синим косогором
Сомлеют алые лучи.
И в тёмный час, покинув город,
По рельсам «скорый» застучит.

И, оглашая полустанок,
Он не замедлит мощный ход.
Лишь в пустоту ночную канув,
С гудком и грохотом пройдёт.

И пролетит, и не заметит, —
Ему другая цель дана! —
Как задрожат при лунном свете
Окрест старинные дома.

И вздрогнет в комнате посуда.
И с чашкой чокнется графин.
Средь отдыхающего люда
Проснётся кто-нибудь один

И, покряхтев, мужик от злости,
Пошлёт по матушке его…
Лишь на заброшенном погосте
Он не разбудит никого!

Зима свирепа! Вьюга-вражина!
Скамейка, сало, самогон…
И мой окурок непогашенный
Дух испустил под сапогом.

Лежат снега со знаком качества.
Ночь новогодняя хмельна.
Все наши милые чудачества
Её потешили сполна.

И даже бомж с котомкой рваною
У ёлки славит новый год,
Забыв на миг судьбу поганую,
Что к безысходности ведёт.

Гуляет чернь и власть законная,
Хотя пред Богом все равны.
Грядёт российское, исконное
Похмелье с привкусом вины.

И мы с тобой, такие праздные:
Беспечна ты – и счастлив я.
… А впереди – дороги разные
И жизнь у каждого своя!

Звёзды на нитях невидимых
В люльке качают луну.
В милой родимой обители
Вновь я душой отдохну.

Лето в ладоши отхлопало
И унеслось в синеву
Листья с высокого тополя
Тихо слетают в траву.

Что вы летите, родимые,
Видно, почуяли срок?
Мыслями необратимыми
Нынче наполнен мой слог.

В мир, что доселе неведомый,
Мне не дано заглянуть.
Только земными победами
Я продолжаю свой путь.

Тайны хранит мироздание.
Чей-то послышался вдох.
Может, в небесном мерцании
Грех отпускает мне Бог?

Снова каруселит бабье лето.
В парке пахнет прелою листвой.
Только с грустью смотрим мы на это
И уже прощаемся с тобой.
Ты молчишь и слёз своих не прячешь.
Ветер ловит капли налету.
Возвращайся, милая, – иначе
Без тебя я просто пропаду!
Скоро занавесит тёплый вечер
Золотым закатом небосвод.
Только успокоить сердце нечем,
Что в груди колотится и жмёт.
Чувствует грядущую разлуку
Наяву, увы, а не во сне
Я бы мог расстаться с лучшим другом,
Но с любимой – как расстаться мне?
Видно, навсегда, а не надолго
Разлучить торопится судьба,
Потому так жалобно над Волгой
Стонет теплоходная труба.
Ничего слова уже не значат.
Всё равно шепчу их, как в бреду:
– Возвращайся, милая, – иначе
Без тебя я просто пропаду!