Фернандо Пессоа - Морская ода

Действительно, гетеронимия как новая саморепрезентация личности поэта в литературном процессе — это то, что прежде всего ассоциируется с именем поэта у авторов и транслируется филологами. Не случайно Татьяна Щербина посвящает Пессоа свою книгу «Размножение личности», а «Б. Констриктор» и «Борис Ванталов» в послесловии к «Запискам неохотника» называются гетеронимами [9] Максимов 2008: 302 .

Гетеронимию Пессоа можно рассматривать и как преодоление положения отдельного поэта маргинальной страны. В этом смысле для Пессоа преце­дентным автором является Камоэнс: Камоэнс важен для Пессоа как фигура, наполняющая собой все пространство португальской литературы до XX века. Гетеронимия — это не только способ множественной субъективации, но и пример единоличного создания целой национальной литературы, конкурент­ной Камоэнсу [10] Похоронен Пессоа по его завещанию рядом с Камоэнсом, Васко да Гама и королевскими особами в монастыре Свя­того Иеронима. . Это способ заселить пустое пространство литературы и иной способ обретения эпичности. Любопытно характерное безразличное отноше­ние испанских литераторов-современников к Пессоа, например Мигеля де Унамуно, оставлявшего его письма без ответа. В Испании для введения в ли­тературный обиход текста из соседней романской страны потребовалось ав­торитетное подтверждение из-за океана — перевод Пессоа в 1962 году нобе­левским лауреатом Октавио Пасом. В этой связи небезынтересна полемика Пессоа с Унамуно по поводу испанского языка. Пессоа оспаривает тезис культурной продуктивности португало-испанского или каталано-испанского билингвизма: если основываться на расширении аудитории, то тогда более эффективным, чем язык соседнего большого государства, оказывается анг­лийский и национально-английский билингвизм. Хотя англоязычные стихи Пессоа менее известны, однако само наличие их в сознании англоязычных читателей позволяет им воспринимать текст перевода на английский как ва­риант оригинального текста. Поэзия Пессоа становится прецедентным текс­том не только для романской, но и для англоязычной литературы.

Пессоа также автор доктрины Пятой культурной империи (иберизма), ба­зирующейся на греко-романско-арабском (в другом варианте — европейско- атлантическом) культурном синтезе, а первым шагом в ее создании должны стать новая философия и новая литература. Космополитический национа­лизм Пессоа подразумевает, что маргинал-националист (националист мар­гинальной страны), чтобы осуществить национальную идею, должен быть космополитом. Подобная культура формируется путем оригинальной пере­работки и синтеза импортируемых (заимствуемых) принципов, без чего она рискует превратиться в интеллектуальное ничто. С другой стороны, именно космополитизм дает поэту возможность заявить всемирно о существовании своей маргинальной страны и транслировать выработанный им синтез в мет­рополию.

Фигура Пессоа выступает не только как эталон субъективации и саморе­презентации в истории литературы, но и как эталон модернистского подхода к межъязыковому взаимодействию. Именно Пессоа задает модель множе­ственной субъективации в связи с разными языками. Его билингвизм и вы­ход за пределы одного языка функционирует как модель прецедентного текста. Каждый раз создается новый образ языка — принцип гетеронимии предполагает более высокую метаязыковую рефлексию и наличие межъязы­кового и метаязыкового сознания как такового.

В «Морской оде» актуализируется целый ряд прецедентных текстов: Уит­мен, Стивенсон, Гонгора и даже португальская поэма неизвестного автора XVI века о морском плавании. Характерно, что все эти тексты написаны на разных языках: португальском, испанском и английском, задавая ситуацию многоязычия. Saudade (страстное стремление, тоска) обычно комментиру­ется как не переводимое на другие языки, чисто португальское чувство, не имеющее эквивалента в испанском. Для Пессоа же saudade — это и порту­гальский, и надъязыковой концепт, созданный с опорой на текст «Soledades» («Одиночества») Гонгоры, это некий одинокий, страстный вектор движения. Если португальское чувство saudades ассоциируется с сушей и взглядом в море, то английский связан с другим опытом, прежде всего — длинных мор­ских путешествий, которые были у Пессоа в детстве. Английский язык в ка­кой-то степени противопоставляет векторному взгляду взгляд, открытый миру (морю), пусть даже жестокий.