Любовь Столица - Голос Незримого. Том 1

Пегасом заменила точно я
Тебя, славянский буйный тур.
И не ищу звезду восточную,
Но – западный златой Арктур…

Безумных маев уж одиннадцать,
О, нет! Двенадцать отцвело, —
Так как бровям темней не сдвинуться,
Улыбкам вспыхивать светло.

Но всё же здесь, где полдни – зелены,
А полночь – оголублена,
Я снова радостна, как эллины,
Как эолийки, влюблена.

Люблю – и в том лишь неизменна я —
Его, кто зрел со мной и рос…
И здесь нам – острова блаженные,
Элизиум среди берез.

Да, мною ты любим не менее,
Ты, для кого и явь, и сны,
И цвет, и мрак, и тишь, и пение
Моей тринадцатой весны.

Не из тех я, что век
Памятозлобствуют.
Гнев отходчив во мне,
Сердце же кроткое.
Сафо

Если простила любимому,
Родине не прощу ль? —
Краю без края, так в май голубимому,
Так златящемуся в июль.

Вон той березке, дико заломанной
И всё же белой, как снег.
Иль той лачуге с кровлей соломенной,
Такой, как в девятый век.

Ширям и далям, ветрам всем растворенным,
Но свежим, как райский сад,
Где с пшеницей полынь и голубка с вороном
Соседствуют и дружат.

Этому краю величья и немощи,
Где нет непростимых обид…
Где народ так младенчески нем еще,
Но вот-вот уж заговорит…

Правда, глубокую рану я
В грудь приняла от него…
Но сама я – не столь же странное
Для себя и других существо? —

Вот для ветреного любовника
Я гимны из роз плету, —
Так с упреком ли кольче терновника
К родине подойду?..
Нет. Не покину я края отчего
В чудной его судьбе,
Ибо сердцем пылка, но отходчива
Подобно, о Сафо, тебе.

В тот же час, как я преставилась,
Богу душу отдала,
Мне земля моя представилась
Благодатна и мила.

И меня, как стебель колоса,
Из нее воззвал Господь.
Дал мне солнечные волосы,
Дал Он млечную мне плоть.

И нарек меня Он Евою,
И продлил еще мой век.
Стала вновь я юной девою,
Не вздымающею век.

По серебряному озеру
Понесла меня ладья,
И к лазоревому острову
Без руля пристала я.

Оплеснула пена белая
Ноги нежные мои,
И на мхи поголубелые
Я ступила из ладьи.

Вижу: скалы возле берега —
В голубых чудных цветах.
Вижу: пальмовое дерево —
В чудных розовых плодах…
Так сошла на землю райскую
Я во сне и наяву.
И теперь со властью царскою
На полях ее живу.

И лазурные дни наступили,
Лучезарные полдни настали.
Божьи ангелы с неба сходили
И со мною в беседу вступали.

Но однажды порой полудённой
В лес кедровый укрылась одна я,
А в лесу на поляне зеленой
Кто-то спал, лепеча и вздыхая.

Голубая стелилась там хвоя,
Там смола золотая струилась,
И нас было там двое, лишь двое.
И, склонясь, на него я дивилась.

То – не зверь, ибо звери безгласны,
И не дух, ибо духи крылаты.
Или то – человек, но прекрасный, —
Не греховный, не смертный, не клятый.

Тут сиянье весь лес осребрило.
Расступились высокие кедры,
И явился вдруг ангел двукрылый
И сказал: «Бог – премудрый и щедрый.

Сотворил тебе друга Он, Ева.
Будьте ж вместе. Так Богу угодно.
Ешьте вы с златоплодного древа,
Пейте вы из реки среброводной,
Спите здесь, на зеленой поляне,
В райской неге, в блаженнейшей лени…
Будьте вместе, как голуби, лани,
Как павлины, орлы и олени.

Береги лишь его ото зла ты.
От соблазна его стереги ты».
И сокрылся тут ангел крылатый,
Серебрейшим сияньем облитый.

Голубая стелилася хвоя,
И смола золотая струилась,
И нас было уж двое, уж двое.
И хвалила я Бога за милость.

Мой остров весь трепещет
От голубых ветров,
И море мое плещет
У розовых шатров,

И нежные стрекозы
Порхают и шуршат,
И ласковые козы
Играют и лежат,

И отрок загорелый
Следит меня везде:
В листве порозовелой,
В лазоревой воде.

Он юности свежее,
Красивей красоты,
А завитки на шее —
Как черные цветы.
Однажды там, где сосны,
Он на колени встал
И след мой легкий, росный,
Дрожа, поцеловал.