Дмитрий Шестаков - Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

Была пора, под ранней лаской
Едва проснувшихся лучей
Мне даль мечталась дальней сказкой
Цветов и красок и огней.
И дорожа, безумец хитрый,
Неуловимостью мечты,
Так слепо сыпал я с палитры
Огни и краски и цветы!
Давно те бури отшумели,
Огней мятежных я не жгу,
Но краски трезвой акварели,
Как клад заветный, берегу.
И в тонких очерках и в точных
Чуть брезжит тающая даль
Краев родных, краев полночных
Простор и свежесть и печаль!

Как хорошо! Тропой отлогой
Лежит задумчивый мой путь —
Свежее вечер над дорогой,
Полней и чище дышит грудь.
И пред безоблачным закатом,
Над тишиной безмолвных вод
О чем-то светлом и крылатом
Знакомый колокол поет.
Не больно мне, что миновала
Весна мятежная моя,
Что уж кипучего бокала
Не обожжет меня струя.
Всё дальше с каждым поворотом,
Вдыхая свежесть, я стою
И кубок сладостный с расчетом
Глотками бережными пью.

Слаще всего, как, во мраке не видя дороги,
Сном непробудным вздремнется в гнетущей тревоге;
Слаще всего, когда память над прошлым не рыщет;
Слаще всего, когда сердце в грядущем не ищет;
Слаще всего, когда думы в безвольи, в бессильи
Крылья, как парус, изодранный бурей, сложили,
И безответно от голого, хмурого сада
Тянется птиц запоздалых тяжелое стадо…

В двенадцатом часу на маскараде
Я в толкотне, маркиза, встретил вас.
С улыбкой грусть роднилась в вашем взгляде;
Сбегая с плеч, струился ваш атлас.
Скажите же, меж нами, Бога ради,
Где взяли вы такое пламя глаз?
В двенадцатом часу на маскараде
Я в суете, маркиза, встретил вас.

Под пудрой вкрадчивой казался строже
Капризных уст рассеянный привет.
Дрожали звуки нежные, и Боже!
К каким виденьям отлетевших лет,
Когда мы были проще и моложе,
Заманивал певучий менуэт.
Но в пудре вкрадчивой казался строже
Капризных уст рассеянный привет.

Вы помните ль, у тетушки в боскетной
Те сумерки, ту власть весенних снов,
Тот уголок цветущий и заветный,
И вдалеке сыгравшихся смычков,
На вздох любви мелодией ответной
То вспыхнувший, то замиравший зов?
Вам памятны ль у тетушки в боскетной
Те сумерки, та власть мгновенных снов?

Безлистый лес в дыму мороза,
К застывшей речке скользкий скат,
И, как бледнеющая греза,
Мерцает медленный закат.

В избушке светится окошко
Навстречу путника мечтам.
Змеится робкая дорожка
К полускривившимся мосткам.

Ты, месяц, мирную картину
Лучами светлыми залей
И вдохнови, волшебник, Нину
Нарисовать тебя скорей.

Пойдем туда, где в глубь лесную
Дорожка горная бежит,
Где доску мостика гнилую
Ручей качает и крутит;

Где что ни шаг, подъем тяжеле,
Но все стройней, как замок грез,
Возносят купол темный ели
Над белым портиком берез;

Где царство сказок вечно новых,
Не постигаемых из книг,
Меж колокольчиков лиловых
И крупных розовых гвоздик.

Повеяло весной, мелькнул твой образ стройный.
И радость, и любовь дрожат в моей груди.
И тихо я шепчу с мечтою беспокойной:
О призрак ласковый, помедли, погоди!
Помедли, дай очам познать очарованье
Весеннего луча, палящею струей
На миг испившего из свежих уст дыханье,
На миг прильнувшего к твоей косе густой.
Пускай чрез миг один не будет мне пощады,
И без следа замрут чарующие сны,
Но не лишай меня мгновения отрады,
Но не лишай меня мгновения весны!

Я на часах, уж давно сторожу я ворота.
Сердце туманит знакомая боль и забота.
Мутная мгла предо мной заметает сугробы.
Ах, отдохнуть мне пора, отдохнуть уж давно бы!
Сыплет сухая метель, засыпает ступени.
У фонаря то растут, то колышутся тени.
Быстро снежинки мелькнут и растают во мраке.
Чертит мороз непонятные, жуткие знаки.
Дума за думой – как цепи рассыпанной звенья.
Вещее сердце чьего-то дрожит приближенья…
Чу, там звенят, подступают в метелице белой…
Брякнет ружьем часовой: видно, смена приспела!