Дмитрий Шестаков - Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

В высоте задрожала звезда Рождества.
К сердцу просятся тихой отрады слова:
Слава Господу в вышних и мир на земле!
Вспомяни о любви, ты, бродящий во тьме!
В испытаниях жизни бессилен и нем,
Ты в душе оживи тот святой Вифлеем!
Вот смиренные ясли и нищенский вид,
И на бледной соломе Младенец лежит,
И в торжественной песне ликуют миры,
И премудрые мира приносят дары.
И так радостно сердцу, что ясли те есть,
Что опять нам звучит лучезарная весть,
И любви рассыпая, как искры слова,
С высоты задрожала звезда Рождества.

Опять горит рождественская елка
В мечтательных дрожащих огоньках.
Опять затишье снится мне проселка
И в перелесках тесных, и в холмах.
Трещит мороз и щедро рассыпает
По низким вехам иней звездных слез,
И ходит тихо и благословляет
Свою страну холодную Христос.
И озаряя сонные проселки
В их робком горе, думе да трудах,
Горят-горят рождественские елки
В сверкающих алмазах и снегах.

Румяным утром и росистым
С тропы заброшенной лесной
Кукушка зовом голосистым
Перекликается с весной.
Откуда ты, гонец весенний,
С мечтой разымчивой, как хмель?
Как много чистых вдохновений
Сулит воскресшая свирель!
Уж вижу я, воздушным шагом
Весна подходит по глухим
И буеракам, и оврагам,
И влажным пустошам лесным,
И своенравная, обновы,
Смеясь, кидает на лету,
И где цветок обронит новый,
А где лазурную мечту.

И в нашем тесном переулке
Смеется светлая весна,
И плиты высохшие гулки
Внизу раскрытого окна.
И, сквозь дырявого забора
Просунув клейкие листы,
Полны весеннего задора
Зазеленевшие кусты.
И так тепло, благоуханно
К душе ласкаются моей
Из дали бледной и туманной
Живые грезы ранних дней.

Там, далеко братья бьются.
Стоны раненых несутся.
Выстрелы гремят.
На кровавое на поле
Вороны летят.
Всех, сроднившихся с тревогой
Бранной жизни, светлой воли
Ждущих впереди,
Всех, любви в чьем сердце много,
Жарко верующих в Бога,
Боже, соблюди!

Это было давно… Я не помню, когда это было…
Пусть туманом меж нами бездонная пропасть лежит,
Но душа этот образ волшебный в себе отразила
И, как в зеркале верном, навеки его сохранит…
Это было давно… но бесплодно искал я свободы…
Нерушимо, незримо сомкнётся заветная нить,
Тихо вспыхнет звезда, всколыхнутся безмолвные воды,
И ко мне ты сойдешь, чтобы вместе пылать и грустить!

Туда, где влажных струн кочующего моря
Не переслушают чужие берега,
Люблю я уходить в часы немого горя,
Покинув родины суровые снега.
Я знаю уголок, где сердце затихает:
Там ветхий минарет вознес свои венцы,
И поздний муэззин протяжно пробуждает
Призывом к Вечному лачуги и дворцы.
До сизых парусов, до длинного залива
Нисходит медленно прозрачная заря,
А звезды знойные уж ткут неторопливо
Ковры восточные у Божья алтаря.

Ты – веселый поздний огонек
На глухой заброшенной тропинке;
Ты – весенний утренний цветок,
Отряхнувший ранние росинки;
Ты – беспечных, светлых детских дней
Вечерком досказанная сказка;
Ты – заветной повести моей
В ясный миг сверкнувшая развязка;
Ты – как в сети старым рыбаком
Золотая пойманная рыбка;
Ты – из мира, светлого добром
И отрадой, светлая улыбка.
И когда ты весело встаешь
И, забавно жмурясь, щуришь глазки,
Что за песни ты без слов поешь
И какие сказываешь сказки;
Что за радость – Божий мир кругом
В день и в ночь и в непогоду даже,
Что за ангел с ласковым крылом
Над твоей постелькою на страже!

Еще хорош мой мир, покуда
За скукой суетного дня
Проглянут звезды, Божье чудо
Неугасимого огня;
Покуда сердце не погасло,
Пока дрожит оно, пока
В сосуде бренном теплит масло
Благословенная рука!

Еще дымится луг росою,
Сверкает церковь за холмом,
И хлеб ложится полосою
Под золотым моим серпом.
И свежим запахом и пряным
Вздыхает влажная земля,
И ветер ходит нал бурьяном,
Тихонько стебли шевеля,
И за колосьями колосья
Прохладным падают дождем,
Как Божьих лоз живые гроздья,
Под золотым моим серпом.