Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Перебрав за строем строй,
Заиграли вновь арфисты:
Слышен волн сердитых вой,
Гул громов и ветров свисты.
Что за шум? Что слышу я?
Я и так убит тоскою —
Иль вам смерть нужна моя?
Дайте мне бежать, друзья!
Пропасть, пропасть подо мною!

Побегу в туманну даль
Рассевать свою печаль:
«Паж! коня, коня скорее!
Я едва могу дышать…
Здесь, в груди, мне всё теснее…
Нет, мне путь еще больнее…
Нет, постой коня седлать!..»

Не пойти ль на луг душистый
Иль на берег сей гористый?
Пусто там — и на горах!..
Не пойти ль в сей бор дремучий,
Где летают вранов тучи?
Нет — там холодно в тенях!..

В сумрачном углу, с мечтами,
Я опять в пустом дому:
Светит месяц над водами;
Страшно ночью одному!..

Теперь… всё высказать я рад!..
Когда опомнюсь — говорят,
Что я умен и сладкозвучно
Свои рассказываю сны.
Я их люблю, без них мне скучно.
Но говорят: со стороны
Им странно видеть, как я живо
Лицом, очами говорю,
Плечом, рукой нетерпеливой…
И сам в себе лицетворю
Все переменчивые страсти.
А с призраками каждый миг
Переменяется мой лик:
Сны, как и жизнь, у нас во власти.

Я день и ночь с пером своим, —
И чувствую успокоенье:
Слезами вытекло мученье.
Как сладко после слез мы спим!
Как живо жаркое виденье
Лелеет сонного меня!
Прочь утро!.. не хочу я дня.

Так! человек живет вдвойне:
Жизнь наяву — и жизнь во сне [139] Байрон. ;

Ночь каждую он в мире новом:
Земное тело крепко спит,
А мысль его безмолвным словом
Вообразимое творит.
Что наши сны? Души творенье,
Бесплотной мысли воплощенье.

Раз… но ужель я точно спал?
В темнице ли? под небесами ль?
Душой ли я глядел? очами ль?
Я только жил и созерцал.
Нет! сны не снятся так счастливо.
Я всё, что видел, видел живо,
Как бы теперь… Кто скажет мне,
Что не мечта былое время?
Что свет не сон? что не во сне
За племенем преходит племя?..
Кто скажет мне, что я не жил,
Когда я чувствовал, любил
И… Нет! не сон!.. Мечта души
Осталась в памяти сердечной…
Неугасима будет вечно —
Как мысль — мечта моей души.

Что мне в высокой науке,
Что мне в витийстве пустом?
Славы в воинственном звуке?
Лучше ж с янтарным вином
Жить и играть с Афродитой.
С этой седой головой,
Розами вечно увитой,
Молод я, старец седой!
Лей мне вино и воду, девица!
Сладкую негу в душу навей!
Скоро живущих накроет гробница!
Нет вожделений в царстве теней!..

Спящею пчелой из розы
Был Эрот укушен вдруг
В палец… вскрикнул он — и в слезы —
И во весь помчался дух,
Ручкой раненой махая,
К милой матери в Пафос.
«Ах! спаси меня, родная!
Гибну! там, в кусте из роз…
Ах, погиб!.. и умираю…
Ранен маленькой змеей
С крыльями, — ее, я знаю,
Пастухи зовут пчелой».
Мать дитя рукой ласкает,
Говоря: «Когда пчела
Больно так порой кусает,
Какова ж твоя стрела?..»

Борзых узнают коней
По нажженным в бедрах таврам,
А парфян в толпе людей
По возвышенным тиарам;
Я же тех, кто влюблены,
Узнаю в одно мгновенье:
Носят на челе они
Их души изображенье.

Дайте, жены, дайте мне
Пить вина без всякой меры;
Видите ль, я весь в огне!
Весь под властию Киферы!
Наберите и цветов
Прохладить чело венками —
Но вином ли иль цветами
Можно утомить любовь?..

Не беги меня, девица,
Оттого, что я стал сед,
Ты ж румяна, как денница,
И свежа, как ранний цвет.
К ласкам будь ты сердцем мягче:
Посмотри, как блещет ярче
Роза в белизне лилей
На венке твоих кудрей!

Этот бык, поверь, девица,
Сам Зевес, не кто иной:
Посмотри, как он гордится
Сидонийскою женой,
На хребте его влекомой!
Как кипит широкий понт,
От двойных копыт секомый!..
Кто ж другой за горизонт
От родных лугов и стада
Явно убежать дерзнет?
Океан ему ль преграда?..